Шимон Перес, генеральный директор министерства обороны и доверенное лицо Бен-Гуриона, в феврале и в марте совершил серию краткосрочных визитов в Париж. Их результатом стало подписание соглашения о поставке 24 истребителей-бомбардировщиков Mystere IV. Первые самолёты в обстановке глубокой секретности начали прибывать в мае.
Следующим шагом военного сотрудничества стало заключение секретного договора, направленного против общего врага, – Египет перекочевал в стан врагов Франции, когда Насер начал поставки оружия партизанам. В рамках соглашения между министерствами обороны, совершенного по инициативе и посредничестве Переса и при полном одобрении Бен-Гуриона, стороны договорились о поставках в Израиль военного снаряжения. Шарет, в вопросах обороны исповедующий убеждения, противоположные взглядам Бен-Гуриона, об этих контактах не был оповещён. Но чтобы в дальнейшем он не мог помешать их развитию, Бен-Гурион совершил маленькую рокировку и, воспользовавшись выборами нового генерального секретаря Рабочей партии, добился того, чтобы Шарет занял кресло, с которого не мог принимать участие в заседаниях кабинета министров. Он оставался членом Кнессета, но оказался не у дел: портфель министра иностранных дел по предложению Бен-Гуриона перешёл к Голде Меир, давней соратнице премьера. Теперь Шарет не мог влиять на решения узкого кабинета министров.
Голда Меир возглавила МИД 19 июня 1956 года. Позиция сторонников силового давления на Египет укрепилась. Через три дня Моше Даян, Шимон Перес и Йегошафат Гаркави, начальник военной разведки, вылетели в Париж для совещания с высшим командованием французской армии. В повестке дня был один вопрос: как приструнить Насера. Французы с пониманием отнеслись к просьбе о поставках военной техники и боеприпасов и, дав согласие продать запрашиваемые виды вооружения и договорившись о тесном взаимодействии спецслужб, условились в случае войны с Египтом координировать военные операции.
25 июня делегация вернулась в Израиль. Бен-Гурион восторженно потирал руки, когда ему доложили об ошеломляющих результатах достигнутого соглашения. Это было больше чем восстановление баланса сил. Казалось, Израиль вновь обретает могущественного союзника, обладающего в Совете Безопасности правом вето. Кроме Бен-Гуриона и членов делегации, о результатах переговоров знали ещё двое: Голда Меир и министр финансов Леви Эшколь – какой бы ни была дружба братских соцпартий, бизнес есть бизнес, и для оплаты военных поставок министр финансов должен был срочно изыскать в казне 80 миллионов долларов. Братская помощь не была безвозмездной.
Синайская кампания
Ровно через месяц, в ночь на 25 июля, первое судно с оружием пришло в Израиль. Его разгрузили за ночь в обстановке полной секретности. Корабль пришёл вовремя: на следующий день Насер поджёг бикфордов шнур, ведущий к войне, объявив о национализации Суэцкого канала.
Лондон и Париж встретили эту новость с негодованием и подсчитывали убытки – ведь через канал проходила четверть морских перевозок Англии и до восьми процентов внешней торговли Франции. Реакция была скорой. Военные ведомства получили приказ разработать план совместного вторжения в Каир и Александрию, и для устрашения Насера (вдруг образумится?) привели войска в боевую готовность. Военная операция намечалась на сентябрь, но первым, кого европейцы напугали своими действиями, был президент США Дуайт Эйзенхауэр.
Он боролся за переизбрание на второй президентский срок и предвыборную кампанию проводил под лозунгом «Мир любой ценой». В 1952 году он победил кандидата от демократов обещанием прекратить корейскую войну, унесшую более пятидесяти тысяч американских жизней, и теперь он вновь эксплуатировал этот лозунг. Президентские выборы были намечены на ноябрь. Европейские Великие державы дышали войной. Англия и Франция были вовлечены в Суэцкий кризис, СССР – в венгерские события, и на их фоне генерал Эйзенхауэр выглядел голубем.
Госдепартамент призывал Англию и Францию к благоразумию – и дважды, в августе и в сентябре, созывал конференцию для выработки приемлемых для Насера условий международного управления Суэцким каналом; оба раза западным странам не удалось убедить египетского президента пойти на уступки. А когда Даллес весьма несвоевременно заявил об отказе США применить силу для проводки морских конвоев, Насер совсем осмелел.
Англия, уступив давлению США, передумала воевать. Франция, не решаясь атаковать в одиночку, обратила свой взор на Израиль, а Насер, не получив отпор, сделал следующий воинственный шаг, вызвавший восторг арабского мира: объявил о закрытии Тиранского пролива для прохождения израильских судов. Он чувствовал себя победителем. В глазах арабского мира он выглядел сильным лидером, сумевшим в одиночку противостоять империалистическому Западу.
Политическая ситуация благоприятствовала развитию франко-израильского сотрудничества. Второй год продолжалась алжирская война. Желание Франции низвергнуть Насера (Ги Моллю казалось, что с его свержением прекратится египетская помощь партизанам и война быстро закончится) и сдержанная политика США, убедившая Англию зачехлить пушки, заставили Париж искать нового союзника. Им мог быть только Израиль, которого Франция, чтобы втянуть в войну, готова была довооружить.
Но Парижу этого было мало. Не желая выглядеть агрессором в глазах мирового сообщества, французы уговаривали Бен-Гуриона под любым предлогом атаковать Египет, обещая через пару дней присоединиться к боевым действиям. Бен-Гурион, несмотря на уговоры Моше Даяна, на это не соглашался. Старый и мудрый лев опасался, что французы его обманут. Его пугала угроза бомбардировки египетскими самолётами израильских городов, чему слабая ПВО страны не могла противостоять, и одно дело – локальные пограничные столкновения, а другое – крупномасштабная война.
Франко-израильские переговоры шли трудно. Бен-Гурион хотел получить современное оружие, дабы восстановить баланс сил, но он не желал подставляться под удары египетской авиации и требовал от Франции гарантии активного и немедленного присоединения к боевым действиям, если Израиль примет французское предложение и атакует Египет. Он опасался вступления Иордании в войну на стороне Египта и требовал от французов, если такое произойдёт и Израиль вынужден будет контратаковать, добиться от Англии обязательства воздержаться от выполнения иордано-английского договора об обороне.
В Совете Безопасности тем временем продолжались ожесточённые дебаты. Последняя попытка предотвратить войну провалилась 13 октября, когда Советский Союз наложил вето на франко-английское предложение об интернационализации Суэцкого канала.
17 октября по просьбе Ги Молле Бен-Гурион вылетел во Францию. В Севре, в юго-западном предместье Парижа, начались секретные франко-израильские переговоры на высшем уровне, к которым из-за требования Израиля гарантий ненападения весьма неохотно присоединилась Англия. Трёхдневное обсуждение, проходившее с 22 по 24 октября, несколько раз находилось на грани срыва. Бен-Гурион, опасаясь военной мощи Египта, настаивал на синхронизации военных усилий; Франция не хотела атаковать в одиночку и в случае провала переговоров готова была отказаться от военной операции; Англия, не избавившаяся от неприязни к еврейскому государству и лично к Бен-Гуриону, не горела желанием присоединяться к коалиции, сколачиваемой французами. В дни, когда в Севре решалось, быть ли новой войне на Ближнем Востоке, внимание всего мира было приковано к Венгрии: 23 октября для подавления народной революции Советский Союз ввёл в Будапешт танки.
