Всему когда-то приходит конец
Всему когда-то приходит конец: и хорошему, и плохому. Закат политической карьеры Бен-Гуриона начался в мае 1960-го, в дни его триумфа, связанного с поимкой Эйхмана, и виной тому стало вновь разгоревшееся «Грязное дело».
Хотя тревожный звонок, который должен был его насторожить, прогремел годом ранее – летом 1959-го, когда из-за непопулярного решения «узкого кабинета министров» продать Германии некоторые виды производимого в Израиле оружия разразился парламентский кризис, вынудивший Бен-Гуриона подать президенту страны прошение об отставке и инициировать новые выборы в Кнессет. Именно тогда у него появились мысли о необходимости «освежить» партийное руководство и правительство новыми лицами и о выдвижении на политическую арену «молодёжи»: Шимона Переса, Моше Даяна, Аббы Эбана и Игаэля Ядина. Кадровые новации не понравились «старой гвардии». Началась борьба поколений, обычная для любой партии, длительное время находящейся у власти и сформировавшей касту неприкасаемых, крепко держащихся за свои кресла. Бен-Гурион к этому был готов.
Планируя кадровую революцию, он записал в дневнике: «Я намерен на следующей конференции Рабочей партии говорить о необходимости выдвижения нового поколения в руководящие органы власти… Эти перемены неизбежно вызовут возражения в партии, но их надо будет преодолеть».
Бен-Гурион не мог предположить, что борьба поколений вызовет раскол партии, а его личный рейтинг, находившийся на пике популярности, резко снизится, и он вынужден будет уйти из МАПАЙ, уведя за собой «молодёжь». Такой поворот событий было сложно предвидеть – ведь осенние выборы в Кнессет 4-го созыва, прошедшие на фоне бурного экономического роста и внешнеполитических побед, позволили МАПАЙ одержать убедительную победу, наивысшую в истории Рабочей партии: она набрала более 38 процентов голосов избирателей и получила 47 депутатских мандатов! Это был триумф! Подопечные Бен-Гуриона, внесённые им в партийный избирательный список, благодаря внушительной победе впервые получили депутатские мандаты.
Однако когда Старик ознакомил ветеранов партии с планами омолодить высший эшелон власти, они взбунтовались. Голда Меир отказалась войти в состав нового кабинета, и Бен-Гуриону пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать её на посту министра иностранных дел.
3 ноября 1959 года он сформировал новое правительство. На второстепенных постах появились новые лица (в мирное время кадровые революции быстро не происходят). Генерал Моше Даян, несмотря на уговоры Бен-Гуриона остаться в армии на посту начальника Генштаба, выбрал политическую карьеру и стал депутатом Кнессета. В новом правительстве он получил кресло министра сельского хозяйства, Шимон Перес – пост заместителя министра обороны, а Абба Эбан – должность министра без портфеля. В его обязанности Бен-Гурион включил разъяснение за рубежом внешней политики государства и, сам того не желая, спровоцировал новый конфликт, когда попросил Голду Меир выделить ему кабинет в здании МИД. Этому она категорически воспротивилась, разглядев в Эбане претендента на её кресло.
Внутрипартийный конфликт, который точнее было бы назвать «конфликтом поколений», медленно тлел. «Старики», почувствовав, что бен-гурионовские выдвиженцы угрожают их положению на иерархической лестнице, начали отворачиваться от своего лидера. Внутрипартийную оппозицию возглавил Шарет, не простивший Бен-Гуриону потерю портфеля министра иностранных дел, но и «преданная Голда», уязвлённая продвижением Эбана, всё чаще выражала недовольство, которое не выходило пока ещё за рамки дружеской полемики.
Два политических кризиса, последовавшие один за другим, подкосили Бен-Гуриона: во-первых, «Грязное дело», заново вспыхнувшее в Рабочей партии в мае 1960-го и последующие пять лет будоражащее партию, Кнессет и всё израильское общество; во-вторых – информация, добытая Моссадом, что Египет при активном содействии западногерманских фирм работает над созданием ракет, способных достичь территории Израиля.
«Грязное дело» превратилось в многоактную драму. Никто из главных действующих лиц, в ней задействованных, не предполагал, какие последствия их ожидают в финальном акте. Изначально Бен-Гурион не был в него вовлечён. В 1954 году, когда оно началось, он полностью отошёл от дел и как частное лицо жил в Сде-Бокере; недруги могли поставить ему в вину лишь благосклонное отношение к Лавону – когда тот, психологически раздавленный незаслуженными обвинениями, подал в отставку с поста министра обороны, Бен-Гурион его морально поддерживал и, вопреки мнению Шарета, рекомендовал на должность генерального секретаря Гистадрута и ввёл в высшее руководство Рабочей партии.
Первый акт драмы, затеянной Лавоном для своей реабилитации, не предвещал неприятностей ни для него, ни для Бен-Гуриона. В мае 1960-го службой безопасности (Шабак) был разоблачён и арестован Аври Элат, в 1954 году возглавлявший разведывательную сеть израильтян в Египте и оказавшийся двойным агентом. На допросе он сообщил, что Биньямин Джибли, бывший начальник военной разведки, сфальсифицировал документы и свидетельские показания и спихнул на Лавона ответственность за провал израильской разведки в Египте. Лавон, окрылённый вновь открывшимися обстоятельствами, потребовал пересмотра дела и снятия ранее выдвинутых обвинений. Бен-Гурион пошёл в этом деле ему навстречу. По его распоряжению 12 сентября расследование было передано в парламентскую комиссию по иностранным делам и обороне с поручением заново рассмотреть события шестилетней давности.
Акт второй также не предвещал политической бури. Лавон, тяжело переживавший висевшие над ним незаслуженные обвинения, не желал нового разбирательства. Он полагал, что Бен-Гурион обладает всеми полномочиями, чтобы кулуарно закрыть дело. 21 сентября он явился к премьер-министру и, пользуясь дружеским расположением, попросил объявить его невиновным и закрыть дело без разбирательств в комиссии. Это противоречило представлениям Бен-Гуриона о принципах демократии. Он считал, что не имеет права принимать единоличные решения, подменяя суд и министерскую комиссию, и не согласился на закулисную сделку. И здесь Лавон совершил непростительную ошибку. Опасаясь, что члены комиссии станут выгораживать Джибли, он предал огласке в Кнессете и в газетах историю шестилетней давности и нынешние материалы дела.
Акт третий: грязная буря. Теперь всё, что шесть лет скрывалось, ежедневно публиковалось в газетах в сопровождении взаимных обвинений замешанных в скандале сторон. Грязное бельё было вывешено для всеобщего обозрения, страна стала свидетелем склок и закулисных интриг в высшем руководстве Рабочей партии. Грязь, потоком лившаяся с газетных страниц, лишь косвенно касалась Бен-Гуриона, но с разных сторон в этом деле были замешаны его протеже: Шимон Перес, Моше Даян и Пинхус Лавон. Сам он долгое время не проявлял видимого интереса к работе комиссии и демонстрировал нейтралитет, показывая всем своим видом, что не желает своим авторитетом влиять на ход расследования. В этой ситуации руководство Рабочей партии, обеспокоенное падением рейтинга, решило взять дело под свой контроль и потихонечку спустить его на тормозах. Кабинет министров, в котором преобладали представители Рабочей партии, проголосовал за создание комиссии из семи министров, куда были переданы материалы дела. По сути, это была комиссия МАПАЙ, которую возглавил министр финансов Леви Эшколь.
