Заключенные в темно-коричневый деревянный корпус, они спокойно размахивали золотистым диском, подвешенным на тонких стержнях. Стержни изображали струны арфы, контур которой был очерчен прямо над диском маятника. Циферблат и регулятор хода защищало стекло, но сквозь него, грязное и пыльное, все равно можно было разглядеть и цифры, и стрелки.
Марина нахмурилась, подходя ближе, присматриваясь и убеждаясь, что ей не показалось: секундная стрелка действительно деловито бежала в обратную сторону. Делала круг – и минутная следовала на одно деление за ней. Назад.
– Что за?.. – пробормотала Марина.
От такой чертовщины хотелось плакать, а сердце, до этого бившееся быстро и неровно, почти замерло. Марина заметила собственное испуганное отражение в мутной поверхности стекла. Ей показалось, что она сама на себя не похожа. Взгляд сфокусировался на стекле и…
За ее плечом кто-то был. Марина смогла разглядеть лишь скалящийся в насмешке рот с кривыми зубами и торчащие во все стороны седые волосы. Сморщенное старушечье лицо стремительно приближалось, спину уже обдало холодом, и Марина на одних инстинктах дернулась в сторону, сшибая на пути кресло и падая на пол. В скакнувшем луче фонаря краем глаза девушка успела разглядеть женскую фигуру в длинном темном платье с пышной юбкой.
Когда Марина торопливо перевернулась на спину и снова направила фонарик туда, где только что стояла женщина, там уже никого не оказалось. Луч света резко метнулся в одну сторону, в другую, но никого так и не нашел. Лишь снова кто-то тихо рассмеялся в темноте, да послышался шелест юбок. Где-то наверху.
И снова очень медленно, словно через силу, потому что немеющая рука плохо ей подчинялась, Марина перевела пятно бледно-белого света на шкаф, рядом с которым упала. Сначала разглядела складки черного старого во всех смыслах платья, потом – тонкие руки и костлявые плечи, обтянутые тканью, морщинистое лицо и седые космы. Ведьма, скрючившись, сидела на шкафу, от крышки которого до потолка оставалось еще достаточно места. Пальцы с длинными когтями впивались в край, глаза казались двумя темными провалами, кривые зубы скалились. Она словно готовилась к прыжку.
Марину парализовало. Она хотела отползти, вскочить и убежать, но не могла даже вдохнуть, только смотрела в почерневшие глаза жуткой старухи и дрожала всем телом.
Внезапно чьи-то сильные руки подхватили ее подмышки и потянули сначала назад, потом вверх, поднимая на ноги. Ведьма недовольно зашипела, а Кирилл схватил Марину за руку и велел:
– Бежим!
Оцепенение спало, и она последовала за ним, не разбирая дороги в темноте. Сзади что-то громыхнуло, как будто ведьма все-таки прыгнула. Марина снова почувствовала дуновение могильного холода, но Кирилл уже захлопнул за ними дверь гостиной. С другой стороны в нее что-то ударилось, и стекла вставок неприятно зазвенели.
Едва дыша и почти не осознавая происходящее, Марина позволила Кириллу затянуть себя в тесную нишу вроде кладовки. Рука с зажатым в ней телефоном дрожала, свет судорожно плясал по стенам, вдоль которых тянулись полочки с какими-то банками, но рассматривать обстановку было некогда.
– Начерти на двери сетку, – велел Кирилл, вкладывая ей в руку мелок.
Сам он достал из рюкзака банку соли и щедро посыпал ею порог от косяка до косяка. Марина после секундного замешательства принялась чертить на двери пересекающиеся линии. Лишь когда в дверь кладовой снова что-то ударилось, испуганно отскочила.
Кирилл как раз выпрямился и хрипло заметил:
– Не бойся, она не войдет.
За дверью послышалось раздосадованное шипение, по деревянной поверхности поскреблись, но следом все стихло.
Через несколько секунд Марина окончательно пришла в себя и осознала, что они с Кириллом стоят в тесной кладовке, прижавшись друг к другу. Она перевела взгляд на своего случайного знакомого: тот не отрываясь смотрел на нее, как будто ждал какой-то реакции.
– Кто это был? – шепотом спросила она. – Или что это было?
– То есть ты тоже ее видела? – уточнил Кирилл удивленно.
– Я же не слепая! – возмутилась Марина.
– Думаю, это та самая ведьма, что жила здесь, – предположил он и снова испытующе посмотрел на девушку. – Деревенские страшилки не врут, она все еще здесь.
Марине хотелось бы сказать, что этого не может быть, что так не бывает. Мертвые не могут разгуливать по дому, как живые, и нападать на случайно забредших путников. Если бы только год назад она не получала сообщения от погибшей однокурсницы, которая пыталась помочь полиции поймать своего убийцу. Марина так и не смогла сделать вид, что этого не происходило в ее жизни.
Поэтому она только медленно кивнула и пробормотала:
– Теперь понятно, почему никто не вынес ни единой ценности из этого дома и почему никто о нем не знает. Похоже, никто не выбирался отсюда живым.
И словно в подтверждение ее слов за дверью раздался пронзительный женский крик.
– Катя!
Марина оттолкнула Кирилла, пытавшегося ее задержать, распахнула дверь и бросилась наружу. Если бы в коридоре все еще стояла ведьма, Марина оттолкнула бы и ее. Страх за подругу придал ей сил и храбрости. Она слышала за спиной шаги Кирилла, но бежала в библиотеку, не оглядываясь.
Катя сидела на диване, вжавшись в угол, и продолжала визжать. Егора рядом с ней не было, и только проследив за взглядом подруги, Марина увидела его. Он висел под самым потолком, прижавшись к стене, судорожно брыкаясь и хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. В полутьме библиотеки, освещаемой лишь почти погасшим огнем в камине и парой свечей, было непонятно, как именно Егор держится на стене, что не дает ему упасть. Луч света от фонарика освещал его одного, но когда Марина, повинуясь какому-то внезапному озарению, словно кто-то шепнул ей ответ на ухо, схватила стоящий на камине подсвечник с толстыми свечами и подбежала к Егору, все увидели ее. Ведьма висела в воздухе напротив Егора, вытянув вперед костлявую руку и держа его за горло.
– О боже! – еще громче взвизгнула Катя. – Что это?!
– Отпусти его! – приказал Кирилл.
Ведьма обернулась, и Марина скорее почувствовала, чем увидела на ее лице ненависть. Черные впадины глаз полыхали яростью существа, многие годы заточенного в доме. Ведьма оскалилась, обнажив два ряда острых желтых зубов, а затем, наверное, закричала. Голоса ее никто не услышал, но на месте рта тоже появилась черная впадина, а Марину швырнуло в сторону резким порывом ветра. Она отлетела к камину, упала на пол, выронив и подсвечник, и телефон.
Со своего места Марина видела решительность, маской застывшую на лице Кирилла и изменившую его до неузнаваемости. Казалось, он даже в плечах стал шире и мощнее, почти не уступая Егору.
– Отпусти его! – повторил Кирилл, медленно приближаясь к ведьме.
Вместо этого та снова повернулась к Егору, и его лицо стало мертвенно-бледным, на нем проступили черные вены, отвратительными дорожками разрезающие кожу. Все понимали, что еще немного – и их новый знакомый задохнется.
