Книга Десять тысяч дверей, страница 34. Автор книги Аликс Е. Харроу

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Десять тысяч дверей»

Cтраница 34

– Боюсь, твой отец больше не может оставаться ее работодателем. Мертвецы обычно на это неспособны. Но главная проблема сейчас не в этом. – В какой-то момент этого разговора Локк успел растерять весь свой гнев и теперь говорил отрывисто, холодно и бесстрастно; таким тоном он мог бы вести заседание совета директоров или диктовать указания мистеру Стерлингу. – На самом деле, уже не имеет значения, каким образом ты получила эти сведения. Важно лишь то, что ты узнала слишком много и совершенно независимо от меня, да к тому же имела глупость продемонстрировать это знание одному из самых, м-м, неблагоразумных членов Общества. – Он вздохнул и пожал плечами – мол, тут уже ничего не поделаешь. – Теодор привык рубить с плеча, и, боюсь, твой фокус с запертой дверью заинтересует его еще больше. Что ж, он молод и неосмотрителен.

«Да он же старше вас», – подумала я. Наверное, так чувствовала себя Алиса, проваливаясь в кроличью нору.

– Следовательно, мне нужно найти способ спрятать и уберечь тебя. Я уже навел кое-какие справки.

Мне казалось, что я лечу куда-то вниз.

– Какие справки?

– Позвонил друзьям, клиентам, все в таком духе. – Локк повел своей квадратной рукой. – Я нашел для тебя место. Говорят, там все очень профессионально, современно и комфортно – совсем не так, как в этих викторианских подземельях, куда раньше запирали людей. У Брэттлборо прекрасная репутация. – Он кивнул мне так, будто я должна была обрадоваться.

– Брэттлборо? Погодите… – У меня в груди все сжалось. – Лечебница Брэттлборо? Психбольница? – Я слышала, как гости Локка шепотом произносили это название. Туда богатые люди отправляли свихнувшихся бездетных тетушек и неугодных дочерей. – Но я не сумасшедшая! Меня не возьмут!

На лице Локка отразилось что-то похожее на жалость.

– Дорогая моя, неужели ты до сих пор не усвоила, что деньги решают все? К тому же, насколько им известно, ты сирота-полукровка, которая узнала о смерти отца и начала нести бред о волшебных дверях. Должен признать, из-за цвета кожи они не хотели соглашаться, но я был убедителен, так что не беспокойся: тебя возьмут.

Эта сцена пронеслась у меня в голове, будто в кино. Фразы мистера Локка мелькали, словно карточки с титрами: «Твой отец мертв, Январри!» Потом дерганная видеозапись девочки, которая рыдает и бредит. «Она сошла с ума, бедняжка!» Затем черный трамвай проезжает под каменной аркой с надписью «ЛЕЧЕБНИЦА», на фоне сверкает молния, а в следующем кадре героиня лежит, пристегнутая к кровати ремнями, и смотрит в стену пустым взглядом. О нет.

Мистер Локк снова заговорил.

– Это всего на несколько месяцев, может, на год. Мне нужно время, чтобы провести беседу с Обществом, позволить разумным доводам возыметь действие. Убедить всех в твоей покорности. – Он улыбнулся, и даже сквозь пелену нарастающего ужаса я увидела в этой улыбке доброту, даже своего рода извинение. – Хотел бы я, чтобы все было иначе, но я не знаю другого способа защитить тебя.

Я тяжело дышала, дрожа всем телом.

– Вы не можете. Вы не станете.

– Неужели ты думала, что можно вечно плескаться где-то на краю? Слегка помочить ножки в этих водах? Это очень серьезные вещи, Январри, я пытался тебя предупредить. Мы восстанавливаем естественный миропорядок, вершим судьбы миров. Возможно, однажды ты еще сумеешь нам помочь. – Он снова протянул руку к моему лицу, и я отшатнулась. Он провел пальцем по моей щеке – так, словно с жадностью поглаживал хрупкий фарфор. – Звучит жестоко, я понимаю, но поверь, я не лгу, когда говорю, что делаю это ради твоего же блага.

Я встретилась с ним взглядом, и меня охватило странное детское желание довериться ему, спрятаться под свой панцирь, чтобы мир продолжил проноситься мимо, не касаясь меня, как раньше, но…

Бад.

Я пыталась сбежать. Правда. Но мои ноги слишком ослабли и не слушались, и Локк поймал меня за талию раньше, чем я успела выскочить из гостиной.

Я царапалась и брызгала слюной. Он дотащил меня до гардеробной и закинул внутрь, как повар, который бросает половинку говяжьей туши в ледник. Дверца захлопнулась, и я осталась в темноте наедине с затхлым, густым запахом давно не ношенных меховых пальто и звуком собственного дыхания.

– Мистер Локк? – Мой голос сделался совсем высоким и дрожал. – Мистер Локк, пожалуйста, простите… – Я лепетала что-то, потом умоляла, потом плакала. Дверь не открылась.

Хорошей героине положено молча сидеть в темнице, составляя дерзкий план побега, ненавидя своих врагов и пылая праведным гневом. Вместо этого я с заплаканными глазами и дрожащими руками молила о пощаде.

Легко ненавидеть кого-нибудь в книге. Я, будучи заядлым читателем, прекрасно знаю, как любой персонаж по мановению писательского пера может превратиться в Мерзавца (не зря острые углы заглавной «М» напоминают кинжалы или клыки). Но в жизни все не так. Мистер Локк по-прежнему оставался мистером Локком – человеком, который взял меня под крыло, когда моему родному отцу было не до меня. Я сама не хотела его ненавидеть; я просто мечтала отменить последние пару – тройку часов.

Не знаю, сколько я просидела в гардеробной. В такие моменты восприятие времени становится ненадежным и непостоянным.

Наконец раздался настойчивый стук в дверь, а затем голос мистера Локка:

– Проходите, проходите, господа. Слава богу, вы приехали. – Возня, шаги, скрип дверных петель. – Она сейчас немного агрессивна. Уверены, что справитесь с ней?

Другой голос ответил, что это не вызовет затруднений. Он и его персонал имеют большой опыт в таких вопросах. Возможно, мистер Локк пожелает выйти в другую комнату, чтобы избежать лишних потрясений?

– Нет, нет. Я хочу присутствовать.

Снова шаги обутых в ботинки ног. Шурх, щелк, дверца гардеробной открылась, и в проеме, обрамленные вечерним солнцем, возникли три мужских силуэта. Грубые руки в перчатках схватили меня за плечи и выволокли в коридор. Ноги меня совсем не слушались.

– Мистер Локк, прошу вас, я ничего не знаю, я не хотела, не отдавайте меня им…

Влажная тряпочка с медово-сладким запахом зажала мне нос и рот. Я закричала, но приторный запах продолжил расползаться, пока мои глаза и тело не погрузились в глухую сахарную темноту.

В последний момент я испытала смутное облегчение: по крайней мере, в темноте я уже не видела жалости в глазах мистера Локка.

Первое, что замечаешь в таком месте, – это запах. Ты еще не успел проснуться, а запах уже проникает в темноту под веками: крахмал, нашатырь, щелок и еще что-то, похожее на панику, которую десятилетиями перегоняли и настаивали в больничных стенах. И еще ты чувствуешь собственный запах, сальный и душный, как у мяса, которое на долгий срок забыли на столе.

Поэтому когда я открыла глаза – это было непросто, примерно как разделить две карамельки, слипшиеся в кармане, – то не удивилась, обнаружив себя в незнакомой комнате с серо-зелеными стенами. Все привычные атрибуты спальни отсутствовали: здесь были только гладкий, чисто вымытый пол и два узких окна, дававших мало света. Солнечные лучи, проникавшие сквозь них, казались приглушенными.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация