Долго я не позволяю себе на него пялиться. Не хватало ещё, чтобы Тёмный почувствовал мой взгляд. К тому же к хозяину вечера подходит старший Хорос, и я спешу отвернуться. Успеваю только заметить, что Гаранор тоже не стал заморачиваться с маской, а Фелисия, которая его сопровождает, чудо как хороша в струящемся кремовом платье.
— А вот и она! — Оли тоже её замечает и снова принимается меня тянуть, чтобы обойти бассейн и присоединиться к высшим и старшей сестре.
К счастью, её окликает какая-то девушка в бриллиантах, и Сольт оборачивается. Воспользовавшись возможностью, я спешу ретироваться, чтобы избежать угрозы общения с Гальярдо и Хоросом, ну и ещё потому, что совсем близко какая-то журналистка самозабвенно фотографирует всех, кто попадается ей на глаза. А это как раз то, чего мне следует избегать. Поэтому я спешу убраться в дом к фуршетным столам. Что там советовала мне Дина? Наслаждаться вкусной едой? Что ж, попробую.
Не знаю, сколько здесь Тёмных, увы, я их не чувствую. Зато они чувствуют меня, потому что я ощущаю на себе их липкие взгляды и очень жалею, что на мне всего лишь маска, а не какой-нибудь скафандр.
Интересно, где же Ксанор? Может, попробовать его найти? Чтобы его величество потом не выговаривали мне, что я увиливаю от своих непрямых обязанностей и избегаю его брата.
Решив сначала всё-таки подкрепиться, вооружаюсь тарелкой и сосредотачиваю всё своё внимание на угощениях. Жена Гальярдо тем временем приветствует гостей. Её голос доносится с террасы, нависающей над просторной площадкой, где и сосредоточилась большая часть приглашённых.
Поняв, что с аппетитом у меня сегодня совсем всё плохо, отставляю тарелку, меняя её на бокал с вином, и возвращаюсь на улицу, чтобы смешаться с гостями, обратившими свои взгляды на сонору Гальярдо.
— …А открыть наш вечер я бы хотела ярким, экзотическим выступлением. Приветствую вас всех в нашем доме, господа, и предлагаю насладиться утончённой красотой, грацией и нежностью с привкусом чувственной страсти!
По толпе прокатывается волна шёпота, когда воздух над бассейном начинает густеть, собираясь в клубы тьмы. А когда та рассеивается, взглядам собравшихся открывается удерживаемая магией в воздухе клетка.
В ней, за стальными прутьями, спрятав лицо в коленях и грациозно вскинув руки, сидит девушка. На ней почти нет одежды, а то, что есть, обтекает стройную фигуру серебряным ажурным рисунком. Нити серебра проскальзывают и в светлых волосах, и в том, что вызывает среди гостей наибольший ажиотаж, — серебро струится по тонким полупрозрачным крыльям Светлой.
В клетке над бассейном находится фея.
С первыми робкими аккордами нежной мелодии девушка как будто оживает. Вздрагивают, раскрываясь, крылья, скользят по воздуху изящные кисти. Танцовщица плавно поднимается с колен, проводя по прутьям клетки тонкими пальчиками. Взмах крыльев, чувственный прогиб в спине, и я замечаю, как темнеет взгляд стоящего рядом охотника. Я не вижу выражения лица незнакомца — его надёжно скрывает маска, но чувствую исходящее от него вожделение. Похоть, всколыхнувшуюся при виде девушки.
А ведь ей на вид не дашь и шестнадцати.
Музыка нарастает, звучит всё громче. Чувственные движения танцовщицы становятся всё более откровенными. Полупрозрачная ткань, словно вторая кожа, переливается в свете огней, подчёркивая каждую выпуклость и каждый изгиб на её хрупком теле.
Вот она распахивает дверцу клетки и, выбравшись из неё, под восторженные вздохи низших начинает парить. Плавно скользит по воздуху, то почти касаясь глянца воды, в которой отражаются вечерние огни, то снова возвращаясь к своей импровизированной тюрьме.
В воздухе её удерживают не крылья, а тёмные чары. Феи уже давно разучились летать. Без нашей магии крылья — всего лишь бесполезные отростки. Напоминание о том, кто мы сейчас и кем были когда-то.
Существа, потерявшие себя, породившие чудовищ.
Танцовщица плавно опускается на купол клетки и снова, соблазнительно вильнув бёдрами, прогибается, показывая акробатические этюды и свои прелести. Я продолжаю смотреть, хоть очень хочется отвернуться.
Не знаю, чувствует ли она себя униженной, но мне это чувство уже протравило все внутренности. В какой-то момент ловлю взгляд Хороса, замершего по другую сторону бассейна. Холодный и равнодушный, сейчас он мне кажется ещё более жёстким и жестоким. Кажется, его совсем не впечатлило это зрелище. Ещё бы! Уверена, за свою жизнь он повидал немало красоток. И крылатых, и низших. Стоит ему пожелать, и любую доставят к нему в кровать. В коробке, красиво перевязанной нарядной ленточкой. На всё согласную и ко всему готовую.
Что ему какие-то там танцульки.
И его младший брат такой же. Привыкший пользоваться и использовать.
— Всегда задавалась вопросом, почему Тёмные так на вас реагируют, — совсем близко звучит голос (уже почти ненавистный) Сивиллы. — Согласна, шлюшка красивая, но… В мире полно таких вот смазливеньких, а с ума Тёмные сходят почему-то именно по вам. Всё дело в крыльях? Ах да, у вас же ещё и запах какой-то особенный. Для них он что наркотик. И всё равно мне этого не понять, — она негромко хмыкает.
Мне следует промолчать, а ещё лучше взять и отойти, но вместо этого я, сама не знаю почему, реагирую на её выпад:
— То, что Светлая зарабатывает себе на жизнь танцами, ещё не делает её шлюхой.
— Но как же, — усмехается Сивилла, — у вас же считается верхом неприличия обнажить перед мужчиной крылья. А эта без стеснения полуголая извивается перед целой толпой. Малолетняя потаскушка — вот кто она. И большинство крылатых такие же, как эта.
Сольт меня явно провоцирует. Не знаю, чем я её так зацепила, но она буквально выпрыгивает из своего роскошного платья, пытаясь побольнее меня ранить.
Особенно злят её слова:
— Взять хотя бы тебя, Эления. Ребёнок от Тёмного… Ты только его соблазняла своей неземной красотой или нашлись ещё счастливчики, перед которыми ты светила крыльями?
Мне ничего не стоит схватить её за руку и мысленно приказать шагнуть в бассейн освежиться. Такое выступление Сивиллы мне бы понравилось. Но здесь слишком много Тёмных, и стоит лишь попытаться воспользоваться магией, как они это почувствуют.
Вскидываю голову, снова встречаясь с высшим взглядом. Танцует она, а Хорос продолжает смотреть на меня.
— Что там Ксанор? Уже успел залезть к тебе в трусики? Или ты бережёшь себя для рыбки покрупнее? Подозреваю, что Фелисия не в курсе?
— Встречный вопрос, Сивилла. Твоя сестра знает, что ты сходишь с ума по её жениху? — интересуюсь я совершенно невозмутимо.
Приходится приложить немало усилий, чтобы голос звучал холодно и ровно. Совсем как у Гаранора.
— Что за нелепое предположение? — нервно фыркает стерва.
— Не предположение, а констатация очевидного. Ты хочешь Хороса, но он не хочет тебя. Увы, Сивилла, но даже я, едва с ним знакомая, вижу, как его начинает тошнить при виде тебя.
