* * *
Без особых проблем сориентировавшись в метро, Лера доехала до Марьино, откуда, расспросив прохожих, узнала, где располагается искомая улица.
Оказавшись перед импозантной многоэтажкой, Лера позвонила по домофону и, когда услышала женский голос, произнесла:
– Зоя Андреевна, это я, Лера, внучка Валерии Афанасьевны!
Кузина бабушки, очень на нее похожая, причем не только внешностью, но и характером, крайне радушно встретила Леру. Та понимала: Зоя Андреевна явно не в курсе произошедшего, и уж точно не знала, что бабушка умерла.
Говорить или нет? Ведь если она скажет об этом, то придется поведать всю историю.
Историю дочери маньяка.
Врать милой родственнице, которая, показав ей уже специально отведенную провинциальной гостье обширную комнату, тотчас усадила ее за стол и стала потчевать плотным обедом, Лере не хотелось, однако она вспомнила наставления Федора.
Хочешь жить, умей думать только о себе. Ну, или как он там сформулировал свою циничную, эгоистичную сентенцию?
Поэтому, улыбаясь и ничем не выдавая, что на душе у нее пусто и жутко, Лера в подробностях, конечно же, вымышленных, поведала о том, как бабушка проводила ее на поезд, велев передать привет и наилучшие пожелания.
– А что же только с одной сумочкой приехала? – поинтересовалась Зоя Андреевна, а Лера не стала ставить ее в известность, что весь остальной скарб ее семьи был уничтожен милыми соседями, не желавшими, чтобы под одной с ними крышей обитала дочка маньяка.
– Да вас стеснять не хотела… – вздохнула Лера, чувствуя себя последней вруньей.
Наверное, она такой и была: примерной ученицей Федора Б. Крылова, ведущего корреспондента медиахолдинга «Бульвар-экспресс».
Зоя Андреевна настояла на том, чтобы девушка позвонила по междугороднему телефону домой и поведала бабушке, что прибыла без проблем.
Бабушке, которую она похоронила позавчера.
Ощущая себя премерзко, Лера разыграла дешевый спектакль: «набрала» домашний номер, громко «переговорила» с бабушкой, а когда Зоя Андреевна изъявила желание тоже переброситься со своей кузиной словечком, Лера быстро положила трубку.
– Ах, бабушка передает вам громадный привет и очень за все благодарит, но ей как раз к врачу надо… Сказала, что на днях вам перезвонит! Ну, или письмо напишет, чтобы деньги не тратить!
Письмо «от бабушки», если что, можно самой написать и в ящик московской родственницы подсунуть.
Да, хочешь жить, умей врать. Лера презирала саму себя, но понимала, что поступить иначе нельзя.
Не говорить же правду, тем более что` в этом случае правда?
Зоя Андреевна вздохнула:
– Ну да, все мы не молодеем.
Ночь Лера проспала, причем ей ничего, кажется, не снилось, а если и снилось, то она ничего не запомнила. На следующий день Зоя Андреевна повезла показывать Москву: побывали они и на Красной площади, и в ГУМе, и у Большого театра, и на Воробьевых горах…
* * *
Когда под вечер они вернулись домой, Лера, входя в подъезд, поймала себя на мысли, что забыла о том, что имело место в ее родном городе всего несколько дней назад.
Ну, почти забыла.
И что мысли об этом во время частной экскурсии по столице ее не тревожили.
Почти не тревожили.
И что постоянное вранье, которым она пичкала Зою Андреевну о бабушке, отце и их благополучной и такой размеренной жизни в провинции, стекало с ее губ уже без малейших проблем.
Ну да, Федор Б. Крылов мог бы по праву ею гордиться!
– …и вот думаю, что завтра мы поедем в Третьяковку. Или ты хочешь лучше в Оружейную палату и Алмазный фонд…
Зоя Андреевна, открывая дверь квартиры, уже строила планы на остаток недели, а Лера думала о том, что рано или поздно придется разыгрывать представление под названием «поступление в университет».
Аттестат ее ведь так и остался в школе: вручить его должны были в воскресенье, в то самое, когда она похоронила папу и бабушку.
А весь остальной город – Лариску.
Дверь квартиры вдруг плавно отошла в сторону, и Лера заметила крайне напряженную блондинку средних лет, а около нее полного усатого мужчину.
– Мама, с тобой все в порядке? – произнесла блондинка, бросаясь к Зое Андреевне. Так и есть, ее дочка, видимо, с мужем.
Зоя Андреевна непонимающе уставилась на дочку:
– Рада тому, что заглянули, тем более ключи у вас от моей квартиры имеются, но почему вы не на работе? Что-то случилось?
Дочка, уставившись на Леру, процедила:
– Можно и так сказать…
Лера замерла на пороге и вдруг заметила, что на тумбочке в коридоре, около которой стоял усатый муж дочери, лежал тесак.
Когда они с Зоей Андреевной уходили на прогулку по Москве, его там не было. Значит, это дочка и ее муженек его туда положили.
Но для чего?
Дочка, заботливо взяв ничего не понимающую Зою Андреевну под руку, увела ее на кухню и закрыла дверь, а когда Лера хотела проследовать в свою комнату, то усач, положив ладонь на рукоятку тесака, заявил:
– Стоять и не рыпаться, дочка маньяка!
Лера поняла: они все знают. Ну конечно, или в газетах прочитали, или, что вероятнее, кто-то из милых соседей или прочих обитателей ее родного города счел необходимым поставить в известность столичных родственников маньяка о том, что имело место.
Так они стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова, потому что Лера понимала: все, что бы она ни сказала, будет использовано против нее.
И никто ей не поверит.
Она ведь сама, распространяя небылицы, деятельно приложила руку к тому, чтобы так и получилось.
Вот тебе: хочешь жить, умей врать.
Муж дочери, таращась на нее, нервно поигрывал пальцами на рукоятке тесака. Он что, в самом деле боялся, что она бросится на него и попытается, скажем, перегрызть горло?
Наверное, боялся. Еще бы, ведь она дочка маньяка.
Лера двинулась вперед, и мужчина заверещал:
– Я же сказал, не рыпаться!
Лера же произнесла:
– Я хочу забрать из комнаты свои вещи и уйти отсюда. Извините, что причинила вам неудобства, мне очень жаль.
Усач уставился на нее, а Лера добавила:
– Не хотите меня пускать в квартиру, так сами сумку принесите!
Он заколебался, не зная, что и делать, и в этот момент дверь кухни распахнулась, и дочка Зои Андреевны с перекошенным лицом выбежала в коридор.
– Витя, вызывай немедленно «Скорую». Маме плохо!
