— Я просто подумал, что ты не захочешь сейчас случайно столкнуться с кем-нибудь из них, — объяснил своё недавнее поведение он.
— И правильно подумал: это действительно было бы некстати, — признала я, тоже проходя вглубь кабинета.
Пожалуй, не стоило спешить с выходом в коридор — на всякий случай.
— Как впечатления от первого занятия? — поинтересовался Кейл.
Смущение уже покинуло его, и теперь он говорил в своей обычной непринуждённой манере.
— Ты знаешь, вполне приемлемые, — проговорила я и сама удивилась этому факту.
Раньше мне казалось, что уроки будут в тягость, и радовало лишь одно: весь этот фарс продлится лишь несколько недель. Но, как ни странно, ощущения от лекции и практикума остались вполне позитивные. Позитивными оказались и ощущения от недавней близости Кейла, и это тоже было удивительно. Я успела буквально почувствовать его дыхание на своём лице, и это не раздражало. Даже наоборот, было по-своему приятно. Это, пожалуй, стоило обдумать, но не сейчас.
— Я ничуть не удивлён. — Мне потребовалось секунд десять, чтобы понять, о чём именно он говорит. — Они действительно хорошие ребята. Даже самые безалаберные, у которых, казалось бы, ветер в голове. Возраст, гормоны, романтика студенческих лет. Всё это берёт своё. Но, в сущности, они умны и по-настоящему заинтересованы в результате. А если профессор им по-настоящему нравится, они душу за него готовы отдать.
— Я надеюсь, в этом институте никто не взимает плату за обучение в душах. Кроме Джейкоба, конечно, — пошутила я.
— Тебя это, наверное, покажется странным, но Джейкоб тоже неплохой парень. Со странностями, конечно, и с тяжёлым характером. Но последнее можно понять: у него вредная работа, — хитро усмехнулся Кейл.
— По себе судишь? — хмыкнула я.
— Не без этого. Сердишься, что я заступился за Джейкоба? — спросил он, посерьёзнев.
— Что за глупости? Наоборот. — Садиться не хотелось, но я для удобства облокотилась о стул. — Если хочешь знать, я всецело на его стороне в этом споре с Крофтом. Совершенно не понимаю, как можно было принять на работу кругом подозрительную личность вроде меня. Тут есть от чего взбеситься. Что, цинично прозвучало? — полюбопытствовала я, заметив, что Кейл окончательно посерьёзнел и пристально глядит на меня, склонив голову набок.
— Цинизм — это, знаешь ли, не самый страшный недостаток, — отозвался он. — Вообще люди с тяжёлым прошлым делятся на три категории. Первые ломаются, вторые начинают ненавидеть весь мир, а третьи становятся циниками. Твой вариант совсем не плох.
— Ну, ненависть к миру мне тоже очень даже свойственна, — справедливости ради отметила я.
Декан скорчил недоверчивую физиономию.
— Как-то неубедительно. Но ты потренируйся, может быть, постепенно получится, — подмигнул он.
Глава 11. Убийственный взгляд
О том, что случилось в доме архиепископа, я догадалась, едва начала спускаться по ведущей в сокровищницу лестнице. Нет, на саму территорию резиденции я прошла благополучно. Охранник у ворот приветствовал меня кивком головы, ни о чём не спрашивал и документов не требовал. К тому моменту меня хорошо знали: как-никак, в последние дни я проводила здесь немало времени. Однако, в силу случайности или закономерно, в моё присутствие Охотник не давал о себе знать.
Теперь же он сделал свой ход, в этом не оставалось ни малейших сомнений. Достаточно было взглянуть на встревоженных людей, сновавших вверх и вниз по ступенькам. На стражника, перекрывавшего вход в сокровищницу с грозным видом, призванным скрыть чувство растерянности. На мужчину в исподнем, остриженного, как монах, раскачивавшегося вперёд-назад и рыдавшего в углу. И наконец на Орвина, взъерошенного наподобие драчливого воробья и ожесточённо тёршего себе виски.
— Всё, ключа нет? — с места в карьер спросила я.
Не люблю терзаться сомнениями во время продолжительных предисловий.
— Угу, — подтвердил принц и лишь затем убрал руки от головы.
— Всё-таки нашёлся потайной ход?
Других предположений у меня, признаться, не было. Я не видела иных лазеек, с учётом всех принятых мер предосторожности. Нет, разумеется, если бы в распоряжении Охотника имелась целая армия, он мог бы взять резиденцию штурмом, но в этом случае представшая моим глазам картина была бы совершенно иной.
Однако Орвин отрицательно мотнул головой. Выглядело это как-то совершенно не по-королевски. Складывалось ощущение, что он не только растерян, как многие другие, но ещё и доведён до белого каления.
— Так что случилось-то?
Спокойствие изменило и мне.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — чуть ли не прорычал Орвин и повернулся ко второму стражнику, которого я поначалу в общей суете даже не заметила. В отличие от первого, дежурившего у двери, этот стоял в сторонке, сжавшись в комок.
— Ну-ка теперь то же самое сначала, чётко и ясно! — потребовал принц.
Охранник кивнул, сглотнул и принялся объяснять.
— Всё было как обычно. Потом пришёл брат Оноре. — Он бросил взгляд на мужчину, раскачивавшегося в углу на табурете. — Его проверили, ничего подозрительного не обнаружили. Он молился в сокровищнице, как и все, два часа. Потом ушёл. Ключ был на месте. Начал молиться другой монах, брат Симон. А дальше оказалось, что брат Оноре остался внутри, а ключ пропал.
— Стойте-стойте. — Я запустила руки в волосы и тряхнула головой. — То есть брат Оноре ушёл, но он же остался?
— Ушёл и остался, — с готовностью подтвердил стражник.
— Не вернулся назад, а именно остался? — уточнил принц.
Стражник кивнул.
— Выходит, было два брата Оноре?
— Выходит, что так.
— А когда первый брат Оноре пришёл, он был один или с кем-то ещё?
— Один.
— И ушёл тоже один?
— Истинно так.
— Точно ушёл?
— Точно.
— Но если он пришёл один и ушёл один, то никого другого в сокровищнице быть не могло. Кроме брата Симона, которого вы впустили отдельно?
— Не могло, — охотно согласился допрашиваемый.
— Тогда откуда в сокровищнице, кроме брата Симона, взялся брат Оноре? — рявкнул принц.
— Не знаю, ваше высочество, — аж затрясся стражник.
Я повернулась к раздетому мужчине на табурете. Рыдать он уже перестал, но трясся не то от холода, не то от нервов, и вид имел невероятно печальный.
— Это вы — брат Оноре?
— Да.
— Тот, который вошёл, или тот, который вышел?
— Я не уходил, — ответил он и почему-то снова зарыдал.
К счастью, в этот момент к нам спустился офицер Блим, бледный донельзя, но деловой и сосредоточенный, и картина довольно быстро прояснилась. Точнее, прояснилась последовательность событий, хотя объяснения некоторым из них по-прежнему не было.
