Роста в нем, может, и не слишком много, зато за счет ширины плеч и прочих габаритов по весу может дать фору профессиональным баскетболистам. Плюс он далеко не нулевка, от ПОРЯДКА немало Силы урвал. Дверь, сбитая из толстых досок, вылетела будто картонная.
Он рванул внутрь, отводя молот назад и изрыгая столь изощренные ругательства, что я, несмотря на остроту момента, заслушался.
Что происходило в доме, мы не видели. Зато слышали прекрасно. Удар, еще удар, дикий вопль, тут же стихнувший. Многочисленные крики испуганных людей. Снова удар. Звон металла. Треск чего-то ломаемого.
И все те же ругательства, вперемешку с относительно приличными криками:
— Бегите, дурни! Подальше от проклятой дыры бегите! Кто бегает медленно, тот труп! Пшел вон, не то и тебе достанется! Тупые никчемные недоумки! Вы не люди, вы корм для червей!
В подсвеченном изнутри дверном проеме потемнело — к нему кто-то приближался. Я напрягся, приготовившись метнуть нож. Дождь так и не прекратился, лил серьезно. Сталь в мокрой ладони держалась как-то неправильно, что нервировало.
Так можно и промахнуться.
В доме что-то ярко вспыхнуло, и в тот же миг на улицу выскочил человек. Но моя рука не шевельнулась. Это не враг, это один из подневольных работников шахты. Даже не видя ядро на ноге, все можно понять по прыгающей походке и развевающимся лохмотьям.
Следом за первым рабом выскочил второй, а дальше в дверь начали протискиваться сразу несколько, мешая друг дружке. Оказавшись на улице, некоторые замирали, бросая по сторонам безумные взгляды, но большинство без заминок и разговоров мчались влево или вправо к лесу.
А внутри между тем разгорался пожар. Все оконца ярко светились, а из дверного проема потянулись струйки дыма. Некоторые невольники, выбегая, сильно кашляли и ничего не могли разглядеть. Один ухитрился на ровном месте завалиться. Но это заставило его додуматься до простой мысли. Зачерпнул ладонями воды из лужи, промыл глаза, подскочил и помчался туда же, куда и все.
В одном из двух малых домов громыхнула открывающаяся дверь.
— Ты куда это намылился?! — удивленно прорычали сонным голосом.
Обернувшись, я увидел, как падает один беглец. А верзила, врезавший ему кулаком, с решительным видом направляется к главному дому, на ходу вытаскивая топор и громко крича:
— Пожар! Горим! Хаос вас всех побери! Пожар!
Уверенной походкой человека, который знает, что делает, и полностью контролирует ситуацию, бородач приблизился к нашей позиции. И я понял, что лучше нам с Бякой продолжать скрываться за бочкой, потому как этот тип, похоже, даже спал в доспехах, против которых легкий метательный нож не играет.
Врукопашную сходиться — отличный способ самоубийства. Этот великан чуть ли не в три раза тяжелее меня, и нет сомнении, что у него много чего интересного развито, что помогает в битвах против себе подобных.
Ну да ладно, не стану дергаться, мне и за бочкой хорошо.
Громила, держась все так же уверенно, подошел к изрыгающему дым дверному проему, встал перед ним, мастерски крутанул топор и шагнул было внутрь. Но оттуда вылетела громадная кувалда, врезав ему бойком точно в голову с такой силой, что мужик рухнул, будто подрубленное деревце.
Сумеречное зрение не потребовалось, чтобы разглядеть развороченное лицо, где из огромной черной дыры вываливается содержимое черепа. Не знаю, что пылало в доме, но все оконца освещали ближайшую округу, будто яркие фонари.
А уж дверной проем просматривался лучше всего.
Из дыма выскочил Мелконог. Обернувшись по сторонам, скорчил зверскую рожу, пригнулся, подхватил выпавший из мертвой ладони топор, отпрыгнул под навес и тут же вернулся на свет, сжимая в левой руке еще одну кувалду. Поменьше, но тоже ничего.
Оглашая округу отборными ругательствами, он направился к паре малых домов. Оттуда кто-то выругался в ответ, после чего кувалда отправилась в полет, а следом за ней и топор. Но Мелконог при этом не остался безоружным. Вновь присев перед трупом, подхватил первую кувалду и, изготовив ее для сильнейшего удара, помчался вперед своей коронной походкой атакующего бизона.
— Он что, все в одиночку разнести собрался? — поразился я.
— Гурро такой, Гурро может, — неуверенно и одновременно восхищенно пролепетал Бяка.
Некоторое время мы ничего не видели, только слышали. Гремели удары кувалды по дереву и металлу, ругались несколько голосов, кто-то орал от боли, падало что-то массивное. А вон и в той стороне вспыхнул огонь, похоже, Мелконог планомерно сжигает один дом за другим.
Новый пожар начал разгораться ненормально быстро. Будто сухая солома занялась, а не стены, сложенные из толстых сосновых бревен.
И в свете этого пожара я увидел, как к нам пятится Мелконог, отбиваясь деревянной лопатой от наседающего на него «неправильного скелета». Левый рукав лесовика был разодран, очевидно, что при этом не обошлось без ранений. Но на его боеспособности это не сказывалось, держался достойно.
Однако лопата, вырезанная из цельного куска древесины, — это не топор и не кувалда. Мелконог наносил сильнейшие удары, но скелет или уворачивался, или почти на них не реагировал. И двигался куда проворнее нормального человека. Сразу видно, что от столь ловкого противника удрать не получится.
Мелконог и не пытался. Он отступал планомерно. К нашей позиции отступал. И при этом уже не ругался, а командовать пытался:
— Эй! Пацанва! Срочно найдите мне кукловода! Он где-то рядом, он за этой кучей костей где-то ходит! Просто покажите мне, где этот хренов невидимка! Я его в землю, как гвоздь, вколочу! Следите за дождем! Вода должна его выдавать! Ищите!
— Чего это он?.. — не понял Бяка.
Зато я понял все без лишних пояснений. Некромант не может далеко отходить от своего творения. Он где-то поблизости и прикрывается каким-то маскирующим навыком. Или даже полной невидимостью, но это сомнительно. Насколько мне известно, даже самые эффективные умения такого типа значительно уступают тому, что доводилось видеть в кино и читать в фантастических книгах.
Не исключено, что адепт темных искусств не просто наблюдает за схваткой, а еще и как-то влияет на Мелконога. Магия Смерти славится помимо прочего ослабляющими навыками.
Похоже, лесовика прижали всерьез. Вон уже почти с голыми руками остался. Лопата сломалась при очередном ударе, теперь он отмахивался лишь черенком.
Я, неотрывно глядя на схватку, приказал:
— Бяка, беги к нему. Скажи, чтобы отступал вон в ту сторону, в ров. Только тихо ему это объясни.
— Но как объяснить тихо? Он же с костями дерется, он не услышит.
— Не знаю как, но надо, чтобы это услышал только он. Давай, Бяка, быстрее, пока его не покалечили.
Отправив упыря с поручением, я метнулся туда, куда должен отступить Мелконог. В тот самый ров, о котором ему сейчас сообщит Бяка.
