Итак, в понедельник я продал немного какашек, чтобы купить билеты.
Конечно, парню, работавшему в сомнительном ломбарде за углом от магазина «Кроненбургские потрошки и починка дисковых телефонов» (он же секретный вход в Подземелье), я продавал не тролльи какашки, а пригоршню необработанных алмазов. Сначала он не поверил, что они настоящие. И как только понял, что это так, стал чрезвычайно подозрительным и задавал всевозможные вопросы о том, где я их взял.
Но есть причина, по которой я выбрал этот захудалый ломбард. Ну, на самом деле две причины:
1. Он находился буквально за углом (меньше чем в квартале) от входа в Подземелье.
2. За всю свою жизнь, что я провёл на поверхности, я посмотрел огромное количество криминальных фильмов, и почти в каждом из них был подобный захудалый ломбард, где никогда не вызывают полицию из-за подозрительных сделок.
– Послушай, парень, – сказал я. – Какая тебе разница, где я их взял? Они необработанные, а значит, незарегистрированные. Просто заплати мне десять тысяч наличными. Я не очень разбираюсь в драгоценностях, но знаю, что эти бриллианты стоят гораздо больше. Если ты продолжишь задавать так много вопросов, я просто уйду и никакой сделки не будет. Ну, так что ты на это скажешь?
В этот момент лавочник молча открыл сейф и положил на прилавок аккуратную стопку стодолларовых купюр. Я притянул деньги к себе, а он сгрёб небольшую горку бриллиантов в чёрный бархатный мешочек.
Мы обменялись короткими кивками, и я вышел за дверь.
Мои друзья с нетерпением ждали меня в переулке дальше по улице.
Глэм скрестила руки на груди (она была уверена, что у меня ничего не выйдет; с другой стороны, она даже не знала, что такое ломбард). Лейк выглядел нервным и взволнованным, его ноги постоянно шаркали по неровному тротуару переулка. Головастик стоял, прислонившись к стене, с наушниками в ушах, и глядел вниз, беззвучно произнося слова песни. Ари ухмыльнулась, как только увидела меня, – уж она-то хорошо меня понимала.
– У тебя правда получилось? – спросила она.
– Конечно, – ответил я, стараясь выглядеть так, словно даже не сомневался в успехе.
Я поднял толстую пачку наличных.
– Священный Рог Гнарларга, вот это пачка! – воскликнула Глэм, привлекая внимание нескольких пешеходов на другой стороне улицы. – Что мы будем делать со всей этой охапкой?
Я быстро засунул деньги в рюкзак и жестом пригласил всех следовать за мной.
– Ну, во-первых, давайте постараемся не привлекать внимания к тому, что у нас с собой столько денег, – прошептал я на ходу.
– Извини, – смущённо сказала Глэм.
– Всё в порядке, – ответил я. – Теперь нам осталось вернуться в Подземелье, чтобы забрать вещи. Нужно успеть на поезд!
* * *
Мы впятером ехали в трёх соседних купе поезда Амтрак, направлявшегося в Новый Орлеан.
Я мог бы подробно рассказать вам о том, как мы это провернули, но, честно говоря, это не так уж и интересно. Так что я буду краток:
1. Мы упаковали оружие.
2. Мы сказали родителям, что отправимся на Арену, а потом заночуем у Игана.
3. К тому времени, как все поймут, что мы ушли, будет уже слишком поздно ловить нас.
4. Иган анонимно передаст нашим родителям записку, в которой сообщит, что мы в безопасности, но выполняем миссию по спасению мира и, когда вернёмся, будем полностью готовы ответить за свои действия.
5. Я заплатил за билеты наличными на станции Юнион.
Мы взяли билеты в купе вовсе не потому, что нам слишком нравилось путешествовать с комфортом или что-то в этом роде (прямо как в поездах первого класса), а скорее потому, что дополнительное уединение означало, что мы могли говорить о гномах, магии, монстрах и эльфах во время девятнадцатичасовой поездки на поезде, не привлекая слишком много посторонних взглядов.
Где-то на границе Кентукки и Теннесси, около трёх часов ночи, Лейк, Ари и Головастик крепко спали в двух других купе, в то время как мы с Глэм бодрствовали в третьем. Она сидела на верхней койке с зажжённой лампой для чтения и древним фолиантом, разложенным на коленях. Я развалился на встроенном стуле рядом с нижней койкой, пытаясь отвлечься от того, насколько безумной и опасной была вся эта затея с тайной поездкой в Новый Орлеан, чтобы встретиться лицом к лицу с таинственной эльфийской фракцией.
Будет ли это целая армия или только несколько эльфов? Будут ли на их стороне монстры, вроде тех, что мы, гномы, пытались завербовать на МУМах? У них почти наверняка будет больше истериуса (как эльфы называли гальдерватн), чем в прошлый раз, когда мы столкнулись с ними, а это означало, что у нас больше не будет магического преимущества. Или, может быть, их там вообще не окажется? Может быть, Камешек ошибся, а может быть, они и вовсе переехали после его побега? И даже если речь шла всего лишь о небольшой группе эльфов, мы почти наверняка окажемся в меньшинстве и лишимся оружия и свободы. Ещё немного, и дальнейшие размышления могли напугать меня до такой степени, что я отказался бы от этой безумной затеи, поэтому я решил поискать способ отвлечься.
– Что ты читаешь? – в конце концов спросил я Глэм.
Честно говоря, Глэм никогда не казалась мне той, кто любит читать в свободное время. Мне казалось, что она проводит свои часы отдыха, разбивая антикварные шкафы. Или дробя мелкие кости животных в ладонях.
Она подняла глаза и улыбнулась.
– А тебе так интересно? – спросила она.
– Ну да, именно поэтому я и спросил.
Глэм продолжила улыбаться.
– Это второе издание гномьего учебника Земли отделённой, найденного недавно глубоко в шахтах Львиной пещеры в Эсватини, бывшем Свазиленде, – сказала она. – Книга называется «Природа непостоянства. Изложение Грутока Пряжколома».
– О чём она?
– В основном о различных методах эффективного уничтожения всевозможных предметов.
– Почему я не удивлён? – вздохнул я.
Глэм нахмурилась. На секунду я испугался, что действительно обидел её. Но потом она небрежно покачала головой.
– Если хочешь знать, я читаю эту книгу, чтобы подготовиться к нашей предстоящей миссии, поскольку мы понятия не имеем, какие препятствия могут встретиться нам впереди, – сказала она. – Я читаю её не для развлечения. В отличие вон от той книги. – Девушка кивнула в сторону небольшого кармана для хранения вещей, расположенного на стене справа от неё.
Там лежала ещё одна древняя книга. Её название на обложке было выгравировано золотом и практически сияло прямо сквозь сетчатую ткань кармана, удерживающего её на месте:
Десять романтичных любовных историй
о феях, безвозвратно пропавших,
но явившихся в мечтах
Сахарок Снежинкопас
