Затем среди царящего хаоса я каким-то образом предельно ясно увидел сразу две вещи:
1. Среди сражающихся эльфов была Ликси, которая боролась с тремя орками. Орк, вооружённый огромной булавой из железа и кости, выбил из её руки эльфийский клинок. Силой удара девушку отбросило назад, и она врезалась в груду кирпичей. Когда Ликси попыталась сесть, к ней бросились трое орков.
2. Я услышал, как Иган зовёт на помощь. У меня закружилась голова, когда я оглянулся назад и увидел, что его уносят в небо две гарпии (уродливые существа, наполовину женщины, наполовину птицы, и все как одна противные; известно, что они часто уносят своих жертв, чтобы позже медленно и мучительно их убить), которые, по-видимому, боролись за то, кто из них получит (а позже и съест) свой военный трофей.
И я тут же понял, что успею спасти только одного из них.
Глава 40
В которой в кои-то веки оказывается, что жадность – это хорошо (ну, почти)
Слепая месть, которой заразил меня Кровопийца, стоило мне взяться за его холодную рукоять, испарилась в одно мгновение.
В начале сражения выбор был бы прост: спасти Игана, позволить эльфу умереть. Но сейчас мои мысли вернулись к тому, какой доброй была Ликси, пока я был здесь. До чего же мне было весело тусоваться и болтать с ней, несмотря на то что формально я был пленником. И самое главное, я знал, что в глубине души она была хорошим эльфом, независимо от того, что мне когда-либо рассказывали другие гномы.
Как я мог сделать такой выбор?
«Это же просто! – прошипел Кровопийца. – Спаси своего настоящего, верного друга. А не ту лживую девку, которая помогала держать тебя в заложниках. Если бы тебя не взяли в плен, Иган даже не оказался бы здесь. Пусть эльфийка умрёт, она этого заслуживает».
Мои внутренности сжались от ужаса.
Две гарпии всё ещё жадно сражались за Игана, поднимаясь всё выше и выше в небо, и его крики о помощи начали затихать. Ликси в это время яростно отбрыкивалась от орков. Вот они схватили её за конечности и были уже в нескольких секундах от того, чтобы разорвать её на части.
Теперь я знал, что у меня больше нет выбора: обстоятельства избавили меня от этой пытки. Ликси погибнет первой, и именно этот факт повлиял на моё решение. В тот момент мне было всё равно, что я должен вечно ненавидеть эльфов и что мне было предсказано (как «избранному» Кровопийцей) возглавить и привести гномов к славе. Всё это не имело для меня никакого значения. Для меня важней всего было то, что у меня есть друг, попавший в беду, и я не мог просто бездействовать, глядя на это.
Кроме того, именно так и поступил бы Иган.
Я бросился к Ликси.
«Грегдруль, нет!» – взвыл в моём мозгу разъярённый топор.
Я увернулся от двух стрел и гоблина, размахивающего мечом на моём пути. Я попытался вызвать заклинание, чтобы помочь Ликси, но ничего не произошло. Она находилась слишком далеко или гальдерватн угас? Возможно, он вернулся ещё не полностью. Или это моя магия иссякла? Есть ли у неё пределы?
В любом случае это означало, что мне придётся пойти по трудному пути.
Ликси едва успела освободиться от хватки одного орка, как другой схватил её за шею и оторвал от земли. У неё оставалось всего несколько секунд, а я всё ещё был в десяти метрах от неё.
Прежде чем я осознал, что делаю, у меня в руке оказался мой ботинок. А через долю секунды он уже пролетел по воздуху и врезался в затылок орка. Тот удивлённо хмыкнул и обернулся, всё ещё держа Ликси за шею. Два других орка тоже обернулись, их глаза горели от ярости.
Пусть мой ботинок и не был смертоносным оружием, но он дал мне дополнительную секунду, в которой я нуждался.
Я был уже почти там, мчась на полной скорости. Я прыгнул в воздух, вращая топором не уровне груди и рисуя идеальный полукруг вокруг себя. Кровопийца закончил начатое мной движение, и трое орков упали на землю через полсекунды после того, как я приземлился между ними.
«Не могу поверить, что ты заставил меня спасти эльфа», – простонал Кровопийца.
Ликси упала на тело орка и с отвращением скатилась с него. Она пнула его безжизненную ногу и повернулась ко мне. Её полные слёз глаза светились благодарностью. Но у меня не было времени на утешения.
Я развернулся, крутанув Кровопийцу по низкой дуге, словно имитируя удар бейсбольной битой по низу.
«А теперь ты отправишься спасать Игана», – подумал я, отпуская рукоятку топора.
Кровопийца взмыл в небо, его лезвие засветилось синим светом.
Если бы вы сказали мне, что я вот так запросто могу швырнуть топор на десятки метров в воздух, я бы расхохотался вам в лицо так громко, что мои щёки просто бы треснули. Я бы так смеялся, что стало бы неловко, а вы бы просто стояли и смотрели, как я умираю от смеха. А потом, если бы вы добавили, что я смог поразить две мишени на расстоянии не менее пятидесяти метров, при этом каким-то образом не задев третий объект прямо между ними, я просто дал бы вам подзатыльник за то, что вы издеваетесь надо мной.
Но каким-то образом я знал, что магия (то, что осталось во мне и в Кровопийце) будет направлять топор верно.
Вращающееся голубое сияние исчезло в грозовом тёмном небе. Молнии всё ещё сверкали, а дождь никак не прекращался. Секунду спустя раздались два ужасных крика боли. Гарпии вынырнули из облаков и, кувыркаясь, рухнули обратно на землю.
Вскоре за ними последовал размахивающий руками гном.
Я помчался туда, где, как я ожидал, приземлится Иган, призывая самое мощное заклинание ветра, какое только смог придумать, чтобы смягчить его падение. Но я был слишком далеко, и мой вихрь оказался бесполезен. Иган рухнул на землю с глухим влажным стуком.
Человек или эльф мгновенно умер бы от такого удара.
Но, если вы помните, скелет гномов частично состоит из гранита и алмазов. Так что вместо того чтобы переломать все кости, Иган фактически превратил бетонную дорожку рядом с пирсом в небольшой кратер.
Я сбежал вниз по склону и опустился на колени рядом с другом; он был весь в крови, явно ранен и без сознания. Но он всё ещё дышал. Если бы я спас его первым и позволил Ликси самой позаботиться о себе, он наверняка остался бы почти невредим. Гарпии подняли его значительно выше за те тридцать секунд, которые я использовал, чтобы спасти мою подругу-эльфийку первой (но я напомнил себе, что этих тридцати секунд у неё определённо не было).
«Смотри, что ты наделал, Грег, – крикнул Кровопийца откуда-то поблизости. – Хороший же ты друг».
Я не стал спорить, баюкая окровавленную голову Игана.
Потому что Кровопийца был прав: это моя вина.
Глава 41
В которой я чувствую себя неловко, прося помочь одного друга утопить другого
