На первый взгляд, финансовые перспективы стареющего общества выглядят довольно пессимистично. Поскольку во всем мире большинство людей выходят на пенсию в возрасте 65 лет или даже раньше, а доля живущих людей старше пенсионного быстро увеличивается, то замедление экономического роста в ближайшем будущем становится реальной проблемой. В Европейском союзе в течение следующих 40 лет ожидается, что численность людей трудоспособного возраста (моложе 65 лет) сократится на 20 %. Это уменьшение доли активно занятого на официальной работе населения будет означать сокращение на 0,5 % (20/40) ежегодного прироста ВВП в пересчете на человека. Учитывая, что за последнее десятилетие данный указатель и без того составлял всего 0,7 %, правительствам европейских стран есть о чем задуматься.
Страх замедления экономического роста в сочетании с неуклонным ростом числа людей старше 65 лет оказывает давление как на государственные, так и на частные пенсионные системы. Именно здесь социальная изобретательность людей может сыграть решающую роль: в первую очередь, за счет пересмотра взглядов на продолжительность трудового стажа людей, на физиологию и социологию старения, и особенно, – на глубоко укоренившихся в сознании отдельных работодателей и корпораций негативных стереотипов в отношении эффективности и мотивированности работы у людей старше 60 лет.
Рассмотрим великолепный пример успеха социальной изобретательности в прошлом – создание системы государственных пенсий. Впервые она была разработана в Германии Бисмарка в 1889 году и впоследствии была перенята многими другими странами, в частности – Великобританией в 1908 году и США в 1935 году. Введение этой практики означало, что люди могли посвятить свои последние годы отдыху, вместо того чтобы работать через силу, или жить в крайней нищете, или зависеть от финансовой поддержки со стороны своих детей, которым она тоже давалась бы нелегко. Последовавшие за этим изменения произвели настоящий переворот в социальной жизни: сегодня в Великобритании доля бедных людей среди пенсионеров меньше, чем среди трудоспособного населения
[30].
Когда пенсионная система была впервые введена в Великобритании, пенсионный возраст установили на уровне 70 лет, в то время как средняя ожидаемая продолжительность жизни для лиц, родившихся в 1838 году (которым в 1908 году было бы 70), составляла 45 лет. В результате лишь небольшая часть людей, имевших право на получение государственной пенсии, фактически доживала до пенсионного возраста, а те, кто все-таки его достигал, как правило, переживали его ненадолго. Поэтому для британского правительства (как и правительств многих других стран) финансировать такие пенсии было тогда относительно просто.
С тех пор положение в этой области претерпело значительные изменения. Возьмем Клайва. Большинство его ровесников достигли государственного пенсионного возраста (который был уменьшен с 70 до 65) и, как ожидается, будут жить намного дольше, чем прошлые поколения. Очевидно, что эта тенденция повлияет на государственную финансовую систему: если в 1970 году пенсионные расходы в Организации экономического сотрудничества и развития (англ. Organisation for Economic Co-operation and Development, OECD) составляли около 4 % ВВП, то к 2017 году они выросли до 8 %, а к 2050 году, как ожидается, они увеличатся почти до 10 %. Неудивительно, что правительства пытаются реагировать на изменение ситуации повышением пенсионного возраста и уменьшением размеров пенсий.
Американец Том в 40 лет начинает всерьез задумываться о накоплениях на будущее и о планах, связанных с выходом на пенсию. Он является членом рабочего объединения Teamsters Union (The International Brotherhood of Teamsters, или IBT), чей пенсионный фонд находится сейчас не в лучшем состоянии из-за растущего числа пенсионеров, падения фондового рынка во время финансового кризиса и банкротства ряда автотранспортных компаний. Результатом стало сокращение пенсионных выплат примерно на 29 %. Том начинает понимать, что ему придется работать дольше, чем он предполагал вначале, чтобы финансировать тот образ жизни, который он хотел бы вести, выйдя на пенсию. В предыдущей книге мы подсчитали, что некоторым из ровесников Тома, чтобы финансировать свою пенсию, вероятно, придется работать до 70 лет. Что же касается Мадоки, которой сейчас чуть больше 20, то ее трудовая жизнь может продлиться и дольше, чем до 80 лет.
Если сейчас Тому больше 40 лет, а Инь – за 50, то им соответственно, может предстоять еще 30 и 20 лет работы. Это заставляет их всерьез задуматься о том, каких изменений они бы могли бы добиться в социальной сфере, оказывая давление одновременно на правительства, сферу образования и работодателей, чтобы те пересмотрели свое отношение к сегодняшним убеждениям и принципам. Это очень важно, потому что многие из современных государственных и корпоративных руководителей и политиков одной рукой всячески поддерживают повышение пенсионного возраста, а другой рукой – создают барьеры людям старшего поколения на пути к продолжительной продуктивной карьере.
Когда Клайв задумывается о прошлом и вспоминает свою бабушку, он представляет ее в 70 лет как действительно старую женщину. Но когда он размышляет о том, каким будет сам в 70 лет, ощущения старости у него не возникает. Поскольку сейчас все больше людей выглядят (и являются) вполне здоровыми даже в возрасте между 80 и 90 годами, традиционное определение «старый» по отношению к людям, которым исполнилось 65 лет, оказывается явно натянутым. Клайв борется с устаревшими представлениями о том, на что он будет способен в пенсионном возрасте и что от него тогда смогут ждать. Если правительства и корпорации продолжат относиться к людям старше 65 лет, как к старым, зависимым и непродуктивным людям, то это неизбежно приведет к большому количеству экономических и социальных проблем.
Вот почему так важно, чтобы наша изобретательность в социальной сфере была направлена на переосмысление карьеры в среднем возрасте и изменение корпоративной политики, чтобы поддержать здоровое (хоть и формально стареющее) население и дать всем желающим возможность работать в возрасте от 70 до 80 лет.
Как создать систему здравоохранения, ориентированную на поддержание здоровья старших поколений?
Вместе с ростом озабоченности относительно стабильности пенсионной системы растет и беспокойство по поводу государственных затрат на здравоохранение. Даже беглый взгляд на рис. 1.3 объясняет, почему это так, и показывает, что проявление социальной изобретательности в этой сфере необходимо. Данные по странам ОЭСР показывают, насколько возрастает стоимость медицинских услуг на душу населения по мере старения пациентов. Приведенный график демонстрирует резкий рост затрат с 70-летнего возраста и выше. Действительно, в некоторых странах, таких как Нидерланды, затраты на здравоохранение для лиц старше 80 лет могут достигать ⅔ среднего индивидуального дохода. По мере старения глобального населения будет требоваться все больше ресурсов общества для оказания медицинской помощи престарелым людям, если уровень здоровья пожилых граждан не изменится или не изменятся способы предоставления медицинских услуг.
