Эти национальные различия непостоянны и часто меняются в соответствии с культурными и социальными изменениями, создаваемыми разными факторами, в частности – развитием технологий и увеличением долгожительства. В Японии, например, сейчас много спорят о роли женщин в обществе; результаты этих споров могут повлиять и на решение Хироки и Мадоки о том, как воспитывать своих детей. Это важно, потому что характер семейных отношений меняется вместе с переходом людей к более долгой многоступенчатой жизни. Если, как и прежде, мы ценим способность семьи обеспечивать сплоченность в отношениях между родственниками, разумное совместное использование ресурсов, помощь, поддержку и страховку каждого ее члена на протяжении всей жизни, то нам крайне необходима социальная изобретательность и общественное новаторство, чтобы уже сейчас переосмыслить семейные роли и обязанности, сохранив при этом семейные ценности.
Браки становятся более поздними
Поскольку общая продолжительность жизни людей удлиняется, они все чаще откладывают принятие долгосрочных или пожизненных обязательств, и нигде это не проявляется так очевидно, как в вопросах брака. В 1890 году средний возраст вступления в брак для американских женщин составлял 22 года, а сейчас – около 28 лет
[120]. Лишь очень немногие из друзей Хироки и Мадоки поженились до 30 лет, и в этом нет ничего необычного для многих стран в нынешнем столетии. Так, в Швеции брачный возраст самый высокий в мире (37 лет для мужчин и 34 для женщин); в Индии он намного ниже (23 для мужчин и 19 для женщин), но тоже повысился по сравнению с тем, как было раньше.
Многие люди предпочитают вообще не создавать официальную семью. В 1970-х годах в Японии только один из 50 мужчин старше 50 лет не состоял в браке, а сейчас в этом возрасте не женат уже каждый четвертый японец. Для японских женщин этот показатель полвека назад составлял 1 к 33, а теперь он равен 1 к 7
[121]. Когда Радхика и Мадока беседуют с подругами, они часто спорят о преимуществах и недостатках брака. Радхика хотела бы больше внимания уделять карьере и пока не стремится к стабильным личным отношениям. Отчасти, конечно, это отражает растущую экономическую независимость женщин, что делает финансовую сторону брака менее привлекательной для них. Кроме того, значительную роль сыграл здесь и научно-технический прогресс. В быту Радхика может использовать микроволновую печь, холодильник, морозильную камеру, посудомоечную машину и даже службу доставки еды – это лишь малая часть примеров того, как она может облегчить себе жизнь, продолжая активно зарабатывать. Действительно, есть подтверждения того факта, что чем больше люди зарабатывают, тем больше они хотят уединения и независимости.
Учитывая эти изменения, неудивительно, что жизнь вне официального брака в общественном сознании постепенно становится если не нормой, то, по крайней мере, одним из вариантов позитивного выбора. В выступлении на ежегодной ассамблее TED социальный психолог Белла Депауло заявила, что, хотя брак по-прежнему идеализируется в общественном понимании, многие женщины сейчас проявляют себя как первопроходцы в перестройке семейных отношений и стремятся порвать с традиционными ограничениями и ожиданиями, которые общество возлагало на них. По мнению Депауло, неженатые мужчины и незамужние женщины сейчас создают новый тип личных отношений, который будет доминировать в XXI веке: они выходят за рамки старой «ядерной» концепции семьи
[122], но остаются тесно связанными как с друзьями, так и с родственниками (вопреки распространенным стереотипам о таких людях). Похоже, что в результате этого они меньше страдают от изолированного характера жизни в традиционных семьях, которые, как правило, резко сокращают свои внешние связи (последнее было продемонстрировано в нескольких исследованиях социальных взаимоотношений у женатых пар).
Растет не только число одиноких взрослых людей, но и семей, где дети воспитываются только одним родителем. В принципе, это не является чем-то совершенно новым: в XVII и XVIII веках от половины до трети семей не имели либо матери, либо отца; однако происходило это из-за высокой смертности среди взрослого населения. Поскольку постепенно люди стали жить дольше и болеть меньше, то в XIX, и особенно – в XX веке все больше семей оставались полными на протяжении многих десятилетий. Однако сейчас доля семей с одним родителем вновь начала расти: отчасти из-за увеличения числа разводов в супружеских парах, отчасти потому, что все большее количество людей предпочитает не оформлять отношения официально, и это влечет за собой большую вероятность расставания, чем после оформления брака. В Африке, Латинской Америке и Карибском бассейне около 30 % семей возглавляются одним родителем; в других частях света этот процент несколько меньше: 20 % в Европе, 28 % в США и примерно 13 % в Азии. В подавляющем большинстве случаев подобные семьи возглавляются женщинами.
Эстель убедилась на своем опыте, что быть матерью-одиночкой нелегко. Семьи с одним родителем являются наиболее экономически уязвимыми: статистика утверждает, что в такой ситуации дети будут жить в бедности, с вероятностью в два раза выше, чем в семьях с двумя родителями. Эстель, безусловно, счастлива, что больше не живет с мужем, но минимальная финансовая поддержка, которую она получает, означает, что она должна одновременно и работать, и заботиться о детях. В этом женщина часто рассчитывает на поддержку родственников, особенно из числа старшего поколения, а также на друзей. Эстель очень благодарна за поддержку своим родителям, тетям и дядям, но вместе с этим понимает, насколько она будет уязвима, если заболеет или потеряет работу. Помощь со стороны может поддержать Эстель, пока она работает, но нет никакой уверенности в том, что ее родственники смогут помочь пережить более продолжительный критический период, какими постоянно грозит многоступенчатая жизнь.
Все меньше детей, все больше пожилых родственников
Люди вступают в брак все позже и, соответственно, позже заводят детей. Средний возраст рождения первого ребенка для женщин в Японии составляет 31 год, а в США – 27 лет. В Великобритании женщины чаще рожают первого ребенка после 40 лет, чем в возрасте до 20 лет.
Число детей у женщин тоже стало меньше – вплоть до того, что они вообще не хотят их иметь. Раньше, скажем, в 1940-е годы, в развитых странах такое было редкостью – лишь около 10 % взрослых людей старше 40 лет не имели детей, сейчас эта доля составляет 15–20 %. В Японии среди женщин, родившихся в 1953 году (сейчас им за 60), не имели детей лишь 10 %, а среди родившихся в 1970 году (сейчас им за 40) – каждая четвертая. В Индии Радхика всерьез интересуется вопросом, стоит ли вообще иметь детей, а друзья напоминают ей, что это очень дорого, да и сама она понимает, как трудно будет совмещать карьеру и семью. Вместе с тем Радхику интересуют и достижения репродуктивной медицины – в том смысле, что она предпочла бы отложить решение о детях до 40 лет. Для ее бабушек и дедушек, живущих в сельской Индии, иметь детей было очень важно, поскольку для сельскохозяйственных работ нужны были молодые руки, и, к тому же, дети давали родителям финансовую поддержку в старости. Однако применительно к сегодняшнему дню экономисты Шелли Лундберг и Роберт Поллак отмечают следующее: «По мере того, как сугубо экономические мотивы для деторождения и воспитания детей теряют свою важность в мире, современные дети с точки зрения родителей все меньше похожи в экономическом аспекте на инвестиции и больше напоминают дорогие товары длительного пользования
[123]».
