Разобщенность современного общества
Наше взаимодействие с широким обществом становится сейчас более виртуальным, в то время как число и продолжительность личных контактов сокращается. Средний пользователь Facebook в наше время ежедневно тратит 39 минут на виртуальное общение и 43 минуты – на реальное
[156]. Заказ товаров через интернет с последующей доставкой все чаще заменяет покупки в магазинах или на рынках, дешевые полуфабрикаты заменяют походы в ресторан. Радхика, как мы помним, почти полностью работает онлайн и редко видит своих клиентов. Это дает ей невероятную возможность работать удаленно с людьми со всего мира, но это же и уменьшает ее ежедневные контакты с людьми, которые живут буквально рядом с ней. Мы должны использовать нашу социальную изобретательность, чтобы новые методы социализации дополняли, а не подменяли собой настоящие человеческие отношения, без которых невозможно процветание людей. Недостаток последних особенно остро ощущается там, где сообщества и группы живут сегрегированно. Одним из аспектов новой сегрегации является растущая доля людей, живущих в одиночку. Предполагается, что во Франции, например, к 2030 году половина всех семей будут представлены только одним человеком. В Японии и Великобритании эта доля будет составлять к тому же моменту 4 %; в США – 30 %; а в Корее – 24 %.
Частично эта тенденция отражает возросшее число пожилых людей, живущих самостоятельно. Сегодня только четверть людей 85-летнего возраста и старше живут в США в семьях, где сосуществуют представители нескольких поколений, хотя в 1940 году таких людей было ⅔. Теперь их дети чаще всего переезжают в большие города, и без естественных семейных связей пожилые люди рискуют стать совершенно одинокими, остаться без неформальной жизни, заботы и ухода. В Японии растет беспокойство в связи с расширением феномена «кодокуши» (одинокая смерть), когда пожилые люди умирают в одиночестве и никто этого не замечает, так что умерших случайно обнаруживают лишь через несколько недель, если не месяцев. Развитие технологии может по-своему облегчить жизнь одиноких стариков: использование роботов в Японии становится все более приемлемым способом оказывать помощь в уходе за ослабленными и немощными людьми. Такие роботы в определенной степени персонифицированы, их можно рассматривать почти как домашних животных, и они наделены чувством собственной идентичности. Если сейчас, судя по данным агентства «Age UK», более 40 % людей старше 65 лет заявляют, что их основным способом взаимодействия с миром является телевидение, то на таком фоне общение с интеллектуальным роботом может показаться явным прогрессом. Для нашей героини Инь неоценимым средством, помогавшим ей оставаться на связи с матерью, живущей в 200 милях от нее, оказался скайп. В сочетании с «Алексой» – интеллектуальной акустической системой, стоящей в доме ее матери, технология онлайн-телефонии позволяет Инь быть уверенной, что она всегда «держит руку на пульсе». И, тем не менее, Инь обеспокоена тем, что надежность коммуникационных технологий сыграла с ней злую шутку – ведь теперь она лично посещает мать не так часто и регулярно, как раньше.
Новые технологии хороши тем, что они позволяют людям общаться, затрачивая меньше усилий. Это мощный инструмент с огромным потенциалом, но он неизбежно меняет природу нашего коллективного опыта. Нигде эти перемены не отразились с такой очевидностью, как в поиске личной жизни. В 1980 году около 35 % гетеросексуальных пар знакомились через друзей, на работе (20 %) или в колледже (2 %), или через семейные связи (18 %). Другими словами, они использовали физическое общение и реальные (образованные людьми) общественные сети. В 2017 году почти 40 % пар познакомились в Интернете
[157], и с каждым годом доля таких людей будет расти.
Онлайн-знакомства вызывают к жизни эффект, который специалисты по генетике популяций называют «ассортативным скрещиванием», когда пары образуются не случайно, а, например, по принципу схожести партнеров друг с другом. Влияние этого эффекта отчетливо прослеживается в США, где в 1960-х годах только четверть мужчин с высшим образованием женились на женщинах с разными учеными степенями; к 2016 году уже половина университетских выпускников мужского пола женились на подходящих им по образованию девушках
[158]. В результате такого партнерства возникают семьи, в которых оба взрослых получают высокие доходы, или, наоборот, оба менее образованы и, следовательно, получают вдвойне низкие доходы. Неизбежным следствием является усиление неравенства
[159].
Помимо того, что люди разбиваются на пары по принципу сходства, они также предпочитают жить в сообществах похожих людей. Это неизбежно меняет смысл понятия «соседство» и делает расположение вашего дома одним из приоритетных факторов. Люди с высшим образованием предпочитают, чтобы их окружали другие люди с таким же образованием – как на отдыхе, так и на работе. И, кроме того, чтобы свести к минимуму длительные поездки на работу, эти высокообразованные и высокооплачиваемые люди предпочитают жить в центре города. Это, в свою очередь, повышает цены на жилье в городских центрах, вытесняя семьи с низким доходом и приводя к большей экономической сегрегации. В таких крупных городах, как Лондон, средний дом стоит примерно в 15 раз больше средней
[160] зарплаты лондонцев; в Гонконге это соотношение еще выше (19,4)
[161]. В результате микрорайоны проходят процесс «социального облагораживания» (англ. gentrification), когда магазины и вся сфера услуг значительно дорожает (в центральных частях Лондона обычны такие элитные заведения, как продуктовая сеть «Whole Foods», веломагазины «Peloton», салоны одежды «Lululemon yoga» и т. п.). Это обстоятельство еще больше усиливает присутствие людей с высоким доходом и способствует вытеснению менее обеспеченных. Экономическая сегрегация в таких городах, как Сан-Франциско и Сан-Хосе, уже становится весьма заметной политической проблемой. И это не просто феномен, присущий только США: в 11 из 13 крупных европейских городов сегрегация доходов также значительно выросла с 2001 года
[162].
