Дотронулась пальцами до губ. Я сейчас такая счастливая, что не верилось в это чудо. В моём сердце поселилось давно забытое чувство влюблённости. Конечно, это ещё не любовь. Была уверена, что такое сильное чувство, как любовь, могло возникнуть лишь со временем. Когда люди пройдут вместе огонь, воду и медные трубы. Воду мы уже прошли вместе, теперь остался огонь и медные трубы.
Глава 15. Гость
Янина
Захотелось выпить чашечку горячего кофе. Поставив чайник на плиту, поняла, что неплохо было бы что-нибудь съесть. Возиться с ужином особо не хотелось. Поэтому решила, что гренок мне хватит с головой.
Услышала, что в коридоре открылась дверь, послышался громкий стук в дверь, которая вела на кухню. Я никого не ждала, но сердце ёкнуло в надежде, что вернулся Пётр.
Не спросив, кто пришёл, открыла дверь. Но на пороге стоял мокрый и злой Никита.
— Тебя что, не учили спрашивать, кто пришёл?
— Я тоже тебя рада видеть, Никита. Кому будет нужно — он и в окно залезет.
— Извини, настроение паршивое. Прости, что сорвался.
Не ожидая приглашения, друг зашёл на кухню и остановился возле двери. С его одежды на пол лилась вода. Ливень на улице был знатным. Свет замигал и потух. Никита чиркнул зажигалкой, в комнате стало светлее.
— Свечи на верхней полке, в шкафу.
Похоже, он лучше меня знал, что где находилось. Зажгла свечи, расставила их по поверхностям. Повернувшись, к Никите воскликнула:
— О, да ты весь вымок! Сейчас полотенце принесу.
Войдя в спальню, достала из шкафа полотенце и покрывало. Вернувшись на кухню, сгрузила всё на табурет. За то время, пока ходила за полотенцем, Никита не сдвинулся с места.
— С меня тут вода натекла. Вытереть бы нужно.
— Вытру, — отмахнулась я. — Раздевайся, — скомандовала.
— Зачем? — глуповато спросил друг.
— Ты в мокрой одежде, дурень. Простудишься. Я тебе полотенце принесла. Давай помогу скинуть майку.
Подойдя к парню, начала помогать ему, стягивать с себя мокрую ткань. А тело у него в отблеске свечей было очень соблазнительным. Мускулы, бицепсы, трицепсы. А друг мой не один час проводил в качалке, похоже.
— Нагнись, — скомандовала я, и он послушно нагнулся, я же через голову стянула майку. — Хоть выжимай. Нет, чтобы в такую погоду дома сидеть, так он по гостям шастает.
Говорила словами бабушки. Никита самостоятельно снял с себя штаны. Отчего-то стало смешно. Друг, похоже, на меня обиделся.
— Чего ржёшь? Мужика голого не видела, что ли?
— Видела, видела. Только, я не с тебя смеюсь. Говорю, как старая бабка.
Никита накинул на себя покрывало. Сев на табурет, он принялся вытирать полотенцем лицо. Я же в это время сгребла его вещи. В ванной выжала их и повесила на верёвку. Взяв ведро и тряпку, вытерла мокрый пол. Вода уже успела впитаться в доски. Так что немного повозила тряпкой для вида.
— Сейчас чайник поставлю, согреешься.
— Подожди, — рука Никиты дотронулась до моего запястья, и он притянул меня к себе. — Как ты? Я беспокоился. Ты чуть не утонула. Ты что-нибудь, помнишь, Янина?
Никита смотрел на меня с беспокойством и щенячьей тоской. Взглядом просил не отталкивать его. Моя рука потянулась к его волосам и растрепала мокрый короткий ёжик. Такие стрижки я обожала. Приятно было гладить Никиту по голове. Сравнила с волосами Петра, совершенно непохожие ощущения. Парни такие разные, как день и ночь. Никита ластился ко мне, словно щенок. И я не в силах была его оттолкнуть.
— Со мной всё в порядке, Никита. Я жива и здорова, и собираюсь жарить гренки. Останешься на ужин?
Он перехватил мою ладонь, поднёс к губам и поцеловал. Я не могла сказать, что мне было неприятно, но и сердце моё от этого поцелуя не дрогнуло. Сердце молчало, молчала и душа. Никита был моим другом из детства, он и сейчас мне друг. Я понимала, что он ко мне испытывает. Это было больше, чем дружба. Однако, встретив Петра, не могла дать Никите то, что он хотел.
Он это понял, почувствовал. Но руку мою так и не отпустил. Лишь попросил тихим, чуть с хрипотцой голосом:
— Не отталкивай меня, пожалуйста. Я буду твоим другом, и ничего от тебя не буду требовать. Я дождусь того дня, когда ты сама этого захочешь. Когда поймёшь, кто действительно тебя любит. Я больше и словом не обмолвлюсь о своих чувствах. Ты мне дорога, я этого не скрываю. И вижу, что пока в твоём сердце для меня есть место лишь как для друга. Да?
— Да. Спасибо, что это понимаешь. Я не хочу терять нашу дружбу.
Вот и всё. Слова сказаны и пока поставлена точка. Это его выбор — быть рядом со мной, быть другом и видеть зарождающиеся чувства, но не к нему. Не каждый сможет остаться рядом, зная, что любимая девушка отдала своё сердце другому парню. Я выскользнула из плена его рук и отправилась ставить чайник на плиту.
— Ты чего в такую погоду пришёл? — всё же не удержалась я от вопроса.
— Сумку принёс, там телефон и в нём куча сообщений. Он постоянно пиликал, я его зарядил. Сообщения не читал. У тебя на телефоне нет пароля?
— Верно, нет. Но он открывается по отпечатку пальца. Так что при всём желании присланные мне сообщения ты не смог бы прочитать, — я усмехнулась. — Что у тебя за модель телефона?
Никита пожал плечами, но сообщил:
— Nokia кнопочный, я не сижу в социальных сетях. Мне телефон нужен для того, чтобы звонить. Я всё время занят на работе, а по вечерам таскаю железо.
— Да ты прям, в каменном веке живёшь, — я улыбнулась. — Кнопки, железо. Я думала, ты лесник, а не сборщик металлолома.
Пока болтали, взбила яйца для гренок. Готовка не была моей сильной стороной. Но всё же, как готовить гренки, знала.
— Так и есть, лесник. Как провела сегодняшний день? Понравились хоромы Саблезубого?
— Кого? — переспросила удивлённо.
— Петра Саблезубого. Он тебе даже не представился?
— Представился. Видимо, пропустила мимо ушей его фамилию. Хотя, согласись, странная фамилия.
— Ему подходит, верно? Вымерший древний тигр. Саблезубая кошка.
— Ничего себе кошка, съест и не подавится.
— Это точно, их семейство такое. Как твои кошмары? Всё ещё снятся?
— Да. Всё ещё снятся. Но я не хочу говорить на эту тему. Я ещё не отошла от озера. Думаю, нескоро теперь в воде буду плавать. Ощущение того, что тебя тянут вниз под воду, согласись, не из приятных.
— Кто тебя тянул?
— Не знаю, Никит, не хочу об этом, только не на ночь глядя. Мне ещё тут спать в одиночестве.
Мы с Никитой ели гренки, пили чай и болтали. И он мне не говорил, что за столом нехорошо разговаривать. Я чуть не подавилась, когда Никита предложил:
