Дни шли быстро. Когда дом полон людей, а каждый со своими причудами, то отключаешься от собственных проблем. А после того как приехал Арчер, то места вообще стало не хватать.
– Привет, Англия! – крикнул Арчер прямо с порога. – Как насчет того, чтобы обняться с Америкой?
Родители Кристиана и Вирджинии – Оливия и Даниэль – тут же вышли в холл, чтобы встретить Арчера. Сколько же они не виделись? Года четыре? После женитьбы на Милене мужчина вернулся на родину, в Америку. В Дубай он больше не приезжал, а вот до Лондона согласился долететь.
Милена стояла рядом, держа сына за руку.
– Милена! – завопила Вирджиния. – Наконец-то!
Им было о чем поговорить! Пока Джек обнимал Оливию, а она стукнула его по плечу со словами: «Америка – колония Британского королевства, а американцы – это неотесанные англичане», – Даниэль, улыбаясь, протянул другу руку. Это было самое крепкое рукопожатие после долгой разлуки. Все радовались, что не ускользало от Кристиана, который держал малыша Амина на руках.
В шумной компании не хватало одного человека – Элизы. Интересно, с кем бы она нашла общий язык после первых минут знакомства? Кто бы стал ей другом, кто бы ее поддерживал? Маме бы она понравилась, потому что ей никогда не нравилась Лусия. А эти девушки разные. Арчер бы заявил, что внешность Элизы как у богини, получив выговор от Милены. Папа бы моментально согласился с Элизой в том, что плантатор – никакая не профессия, а виноделие до добра не доведет. Бывает же такое…
Кстати, а Элиза любит детей? Ведь Амин тоже требует к себе внимания.
– Кто она?
Кристиан перевел взгляд на Джека в недоумении и передал ему малыша.
– Уже никто.
На лице крестника появилось какое-то странное выражение, которое тут же исчезло. Однажды Джек видел нечто подобное у Вирджинии, в этом же доме, но несколько лет тому назад.
Больше вопросов не было, как и грустных лиц. Рождество – время зимнего веселья. Аромат глинтвейна, яркие гирлянды на деревьях. Даже природа решила подыграть и порадовать людей снегом.
Атмосфера была самая праздничная.
Но всему приходит конец – заточению на необитаемом острове или снегу. Жизнь снова направляет тебя в нужное русло, напоминая о том, что рано расслабляться, впереди еще тернистый путь.
– Хочешь ты или нет, но я пойду с тобой, – прошептала Вирджиния. – Хочешь, возьмем всех?
– Издеваешься? – Кристиан был шокирован, представляя этот табор в зале суда.
Можно будет на место судьи сразу посадить маму, адвокатом поставить Арчера, между ними вспыхнет крутая перепалка, которая повлечет за собой еще и убийство.
Про Рика Картера, конечно, никто и не вспомнит, но Элизабет они растерзают за то, что отказала Кристиану.
Семье Фернандесов вообще кто-нибудь отказывал? Вряд ли! Но Кристиан все же стал первопроходцем.
И женился он первый! И брак у него оказался неудачный! Развод тоже единственный.
– Буду тебя сопровождать, – кивнула Вирджиния.
Беременным нельзя перечить, да и в поддержке он нуждался. Хотя Диего будет в суде тоже. Но у друга есть Хейли, зачем ему теперь кто-то еще…
Заседания продолжались по несколько часов ежедневно. Какие сложные были дни! Кристиан видел Элизабет, которая с отрешенным видом сидела на месте обвинителя, рядом с адвокатом.
Время позволяло о многом подумать. Рик Картер находился на скамье подсудимых, но смотреть на него желания не было. Преступник сидел боком к Крису, а все остальные – спиной. Часто Кристиан замечал, как Картер кидал на Элизу хитрый обезумевший взгляд. Хотелось встать и врезать ему по морде и с такой силой, чтобы вмазать мерзавца в противоположную стену.
Больно было даже подумать о том, что Картер надругался над Элизой. На секунду Крису даже показалось, что он услышал, как она плачет и умоляет его прекратить. Но ее крик распаляет Рика еще больше.
Пальцы Кристиана сжимались в кулаки, желваки ходили на скулах, и только нежные прикосновения Вирджинии к его плечу разгоняли эти видения и приводили в норму. Сестра ему помогла. Как хорошо, что она рядом.
После каждого заседания Элизабет сидела молча, уставившись в пол: ждала, пока уведут Рика в наручниках. А затем медленно вставала. Картер был беззащитен, но она еще нервничала. И боялась столкнуться с Кристианом у дверей, но ни разу его не встретила. Он никогда не ждал ее, но она меньше всего этого хотела. И он был с молодой женщиной, которая постоянно держала его за руку. Красивая, волосы прикрыты платком, а глаза накрашены сурьмой в восточном стиле. Она была родной сестрой Криса, которая вышла замуж за араба. Того самого, который подарил зятю прекрасную «Хайят». И которая разлетелась вдребезги из-за нее, Элизы.
Адвокат выдвинул против Рика Картера несколько обвинений. Подрыв яхты, разумеется, был в списке. Рик явно не сможет рассчитаться за причиненный ущерб и выплатить требуемую крупную сумму в евро до конца своих дней, а значит, он сядет за решетку уже не на семь лет. Кроме того, его обвинили в двух попытках убийства: во-первых, группы из четырех человек на яхте, и во-вторых, – в покушении на Элизабет на чердаке отеля.
Скоро должен выступить Кристиан и обвинить Рика сам. Вдобавок он являлся свидетелем, как Картер пытался вновь изнасиловать Элизу.
Это время надо пережить. Только холод, серое небо над головой… А ватман на мольберте и краски не приносили удовольствия. Элиза каждый день стояла перед странным рисунком: глаза изумрудного оттенка. Они смотрели на нее, а она – на них. Прошло две недели, как Кристиан уехал, но картин не прибавилось.
Только эти глаза продолжали пристально за ней наблюдать.
Но это виноваты суд и небо с тяжелыми тучами! Как только наступит весна и Рик Картер будет наказан, жизнь заиграет новыми яркими красками.
Так казалось.
Но наступал новый день, новое заседание, слова Кристиана в пользу Элизабет… Он говорил четко и ясно, казалось, что у него юридическое образование. Он затмил адвоката. Судья понимающе кивала. Рику не посчастливилось нарваться на такое большое количество обвинений: Диего и Хейли выступили – каждый со своей речью. Их жизни тоже были под угрозой.
Все в совокупности: долгие разговоры, обвинения, часы ожидания вердикта утомляли.
Наконец был оглашен приговор.
Судья зачитывала его, а все затаили дыхание. Рика посадят, это точно, но хотелось, чтобы ему дали по максимуму.
– …приговаривается к тюремному заключению сроком на двадцать один год с отбыванием срока заключения в тюрьме строгого режима Паркхёрст…
Остальное неважно. Сердце Элизабет так сильно застучало, что она уже ничего не слышала. Девушка улыбалась. Когда судья захлопнула протокол, Элиза гордо посмотрела Рику в глаза.
Двадцать один год – в тюрьме пройдет вся его жизнь, там наступит его смерть. Из Паркхёрста редко кто выходил. Его глаза не горели ненавистью, напротив, она увидела нечто другое – сочувствие, жалость… наверное, по отношению к самому себе.
