– Почему каждый раз, когда я тебя вижу, ты оказываешься в горизонтальном положении?
Я прислушалась к ощущениям, которые он вызывал во мне, и села. Мое сердце забилось чуть быстрее, но это от неожиданности. Помимо этого… нет, все как всегда. И это хорошо. Очевидно, сработало мое прозрение:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Я не забыла его отвратительную ухмылку и не горела желанием вести себя дружелюбно.
– Хотел спросить тебя о том же.
Ной показал на место возле меня:
– Не возражаешь, если я присяду?
Я покачала головой, и он сел. Не то чтобы близко. Скорее так далеко, что если бы он сел чуть подальше, то свалился бы в грязь.
– Я всегда сюда прихожу, – ответила я, все еще шокированная его неожиданным появлением. – Это мое любимое место в мире.
И повернулась, чтобы посмотреть на него. Задержала дыхание, убеждаясь, что мое тело ведет себя должным образом.
Ной смотрел на меня:
– Это так странно. Я тоже часто сюда прихожу.
Мы оба погрузились в задумчивую тишину.
– Где ты живешь? – спросила я.
– На Грин-Оук-драйв.
– Это же тут, за углом.
– А ты?
– Эш-роуд. – И добавила: – Мне кажется, об этой поляне знают только те, кто живет неподалеку.
Ной кивнул. Я рискнула еще раз взглянуть на него, уверовав в свою новообретенную силу. Он был все так же великолепен, даже несмотря на то, что оделся, явно не планируя кого-нибудь встретить: широкие джинсы с дыркой на колене и серый шерстяной джемпер, а его волосы растрепались и торчали в разные стороны.
Кто-нибудь другой выглядел бы на его месте неряшливо, но мне бы и в голову не пришло сказать так о нем. И тут я поняла, что тоже не ожидала никого встретить, и запаниковала. Не накрасилась, не помыла голову. Вырядилась в огромную толстовку с логотипом группы, которую боготворила в пятнадцать лет. Я тут же попыталась пригладить волосы пальцами.
Мы погрузились в тишину. Было неловко. Ужасно неловко. Наконец Ной нарушил молчание.
– Поверить не могу, что ты здесь, – глядя на меня, сказал он. – Это слишком странно.
Я никак не ожидала, что он решится заговорить со мной после тех слов. Может, сейчас, когда он с Порцией, они его больше не расстраивают. От этой мысли мне слегка поплохело. Прежде чем я обдумала свои слова, они произнеслись сами собой:
– Ной, мне правда очень жаль.
Он приподнял бровь:
– За что?
Слова продолжали литься из меня:
– Я поступила как сука. Обычно я не веду себя так. Никогда. Ладно, может, иногда. Но я не могу перестать думать о случившемся. И чувствую себя ужасно. Я не попросила прощения. А сейчас прошу. Прости меня. – Я задержала дыхание, ожидая его ответа.
Он посмотрел на город, простирающийся перед нами. Я почувствовала себя глупо. А еще осознала, насколько грязными были мои волосы.
– Это правда очень странно, – все еще сосредоточенно глядя вдаль, сказал он.
– Почему?
Когда он повернулся, я сполна ощутила мощь этих черных глаз. Он внимательно смотрел на меня, а я на него. Мое сердцебиение начало ускоряться, но пока обошлось без обморока.
– Странно потому, что я прихожу сюда, когда мне надо подумать. И последние пару недель я думал только о тебе.
Я сглотнула, не веря, что моя невинная прогулка вернула этого парня в мою жизнь. Так стремительно. Так быстро.
– На самом деле я пришел сюда очистить голову после вчерашнего вечера. У меня уже получалось не думать о тебе, пока я не увидел тебя на «Музыкальной ночи». Поэтому мне кажется странной сегодняшняя встреча.
Я продолжала молчать.
– Кстати, почему ты лежала на скамейке? – спросил он. – Знаешь, это не кровать.
Я улыбнулась:
– Мне было удобно.
– Я заметил.
– Я не ожидала кого-нибудь здесь встретить. Кстати, именно поэтому выгляжу так дерьмово.
Он снова уставился на меня, а потом очень медленно убрал прядь моих волос за ухо.
– Ты не выглядишь дерьмово.
Я покраснела. Не в силах справиться с напряжением, я отвернулась от него, чтобы посмотреть на городок и попытаться собраться с мыслями.
Снова воцарилась тишина. И все еще было неловко.
– Тот парень, с которым ты вчера танцевала…
Теперь мне казалось, что в его голосе появилась злость.
– Он твой бойфренд?
И тогда я расхохоталась:
– Что?
Какое-то время я не могла ответить, потому что продолжала смеяться.
– Ты это серьезно?
Ной явно был сбит с толку.
– Да. А что? Почему ты смеешься?
– Он не мой бойфренд. – Я покачала головой, пытаясь успокоиться. – Это Фрэнк. Честно говоря, если бы ты с ним познакомился, то сразу бы понял, что он не может быть моим парнем.
Ной все еще выглядел озадаченным.
– Почему?
Я откинула голову:
– Господи! Фрэнк вроде как полная моя противоположность. Наше общение ограничивается уроками английского, на которых мы подначиваем друг друга.
Но это не убедило Ноя.
– Я бы не сказал, что вы подначивали друг друга прошлым вечером, – произнес он сквозь сжатые зубы.
Я вспомнила танцы, которые видел Ной. Думаю, именно они вызвали подозрение, ведь он не знал, что мы просто дурачились.
Я пожала плечами:
– Мы просто танцевали. По правде говоря, обычно Фрэнк такую музыку не выносит. Так что прими это за комплимент.
А потом я вспомнила Порцию и возмутилась:
– И вообще, какое тебе дело до того, с кем я танцевала? Разве не был ты слишком занят, всасывая лицо той роскошной коровы, чтобы обращать внимание на что-то еще? Кстати, публичные проявления страсти выглядят не очень красиво.
Злость испарилась с лица Ноя, а на смену ей пришла губительная игривая улыбка.
Я же злилась:
– Что?
– Ты ревнуешь, Поппи?
Меня поймали с поличным.
– Заткнись! Ничего подобного! Просто мне не нравится, когда люди целуются и обнимаются при всех. Это отвратительно!
Я смерила его сердитым взглядом:
– Ты отвратителен!
Вместо того чтобы рассердиться, он пересел поближе ко мне. Я уставилась на уменьшающееся расстояние между нами.
– Думаю, ты ревнуешь.
– А я думаю, что ты потаскун.
