Настала его очередь разразиться смехом:
– Что это значит?
– Тебя так многие называют, – объяснила я, не уверенная, почему рассказала ему об этом. – Говорят, ты меняешь девушек, как люди с недержанием рулоны туалетной бумаги.
Почему я упомянула про недержание? Но, казалось, Ной не разозлился на предпринятую мной атаку. И все так же раздражающе улыбался.
– Так, значит, Порция – твое последнее завоевание?
Затаив дыхание, я ждала его ответа.
Ной склонился ближе. Теперь наши лица почти касались друг друга. Это уменьшило мою злость.
– Тебя бы это расстроило? – прошептал он.
«Конечно, меня бы это чертовски расстроило». Я не отодвинулась, но отвела взгляд.
– Мне плевать, чем ты занимаешься, – соврала я. – Это касается только тебя.
Ной отодвинулся и снова посмотрел вдаль.
– Значит, ты бы ничего не почувствовала, скажи я тебе, что использовал ее, чтобы заставить тебя ревновать? – небрежно спросил он.
Я так же беззаботно ответила:
– Нет.
«Как легко я соврала!»
– Хотя любая феминистка высказала бы тебе пару ласковых за то, что ты ведешь себя как полная задница. Бедная девочка!
«И снова ложь».
Ной закатил глаза:
– И правда бедная. Она тоже меня использовала. Ей совершенно наплевать на то, кто я такой. Ей просто нравится роль подружки бога рока.
– Ной, мне неприятно тебе это говорить, но ты не бог рока. Просто гитарист одной из групп с глупейшим названием из всех, которые я когда-либо слышала.
После этих слов он схватил меня за руку и крепко сжал. Я посмотрела на наши переплетенные пальцы и почувствовала, как внутри меня пронесся бешеный импульс энергии. Это было немного болезненно и к тому же удивительно. Я посмотрела в его черные глаза и потерялась.
– Поппи, – прошептал Ной, все еще сжимая мою руку. – Между нами что-то происходит. И я был бы признателен, если бы ты перестала притворяться, что этого нет.
Мое дыхание участилось. А он продолжал:
– Я не говорю, что ты должна выйти за меня замуж или начать со мной встречаться. Но, может, мы сходим выпить кофе и постараемся выяснить, что происходит?
Я немного помолчала, а потом вздохнула:
– Ладно.
Еще одна белоснежная улыбка, и в моем животе заплескались дельфины.
– Не думаю, что могла бы отказать, даже если бы попыталась.
Он поднялся и предложил мне руку. Я взяла ее, чувствуя еще одну волну энергии, пронзившую нас.
– Спасибо, Господи, – сказал Ной.
И мы пошли, держась за руки, по тропинке с обжигающей крапивой.
Глава 12
МНЕ ПРИШЛОСЬ УГОВАРИВАТЬ Ноя зайти ко мне, чтобы я могла привести себя в надлежащий вид.
– Но ты и так хорошо выглядишь! – возмутился он.
– «Хорошо» в этом случает значит «дерьмово», – ответила я и задумалась, дождется ли он, если я помою голову.
– Девушки такие странные.
– Это делает нас загадочными.
– Загадочными – это преуменьшение.
Подойдя к дому, я замешкалась, а потом высвободила руку.
– Ты можешь подождать здесь? – глядя в землю, спросила я.
Ной посмотрел на наш небольшой дом и улыбнулся:
– Так вот где ты живешь!
– Ты же не собираешься меня преследовать, правда?
– Тебе бы это понравилось.
– Не думаю, что людям нравится, когда их преследуют. Это не то, что обычно включают в список главных событий жизни.
И снова улыбка, от которой мой желудок совершил кульбит.
– Да, но их же преследую не я, верно? Я потрясающий. И очень вежливый. Так почему я не могу войти?
Я подбирала нужные слова:
– Если ты зайдешь, то встретишься с моей мамой, а это не очень хорошая идея.
Он выглядел озадаченным.
– Понимаешь, она волнуется за меня. А уж если увидит тебя, то мне придется объяснить, кто ты. Я не уверена, что смогу. Будет проще, если ты подождешь на улице.
Он кивнул:
– Достаточно честно.
– Буду через пять минут.
Я знала, что проторчу дома минут десять, и почувствовала легкую вину за то, что оставляла его здесь. Но мама станет невыносимой, если увидит его.
Я поспешила в дом. И только начала подниматься по лестнице, как тут, словно читая мои мысли, появилась мама.
– Привет, дорогая, – сказала она, удерживая кучу постиранных вещей. – Хорошо прогулялась?
Я прошмыгнула мимо нее, чтобы максимально сократить допрос.
– Куда ты собралась? – крикнула мама мне вслед.
– Просто в центр.
– Куда именно?
– Выпить кофе.
– А с кем?
Ей стоило устроиться следователем в МИ-5
[14]. Я закрыла глаза и еще раз соврала:
– С Лиззи. Обсудим курсовую.
Казалось, ответ ее удовлетворил. Я похоронила чувство вины. Сейчас были проблемы поважнее. Например, возле моего дома стоял Ной. Возле моего дома. И мы собирались выпить кофе. Вместе. Меньше чем через шесть часов после того, как я пообещала себе не впускать его в свою жизнь. Обещания ведь даются для того, чтобы их нарушать, верно? Или это касается правил?
Так или иначе, я чувствовала себя счастливой. Чертовски счастливой. Была счастлива как никогда. Я осознавала, что чувство вызвано присутствием Ноя, но мне надоело отвергать это. Так, а где моя тушь?
Пять минут превратились в пятнадцать. Я тщательно привела в порядок свое лицо, волосы и одежду, пока не стала выглядеть как та, с кем не стыдно было бы идти рядом.
Когда я вышла на улицу, Ной стоял, прислонившись к дереву. Пока он осматривал меня, я успокаивала свое сердцебиение. Он присвистнул:
– Я только собирался поныть, что ты слишком долго. Но ты такая красивая, что я, возможно, прощу тебя.
Я почувствовала, как мое лицо залилось краской:
– Извини. Меня отвлекла мама, которой было очень интересно, куда я собралась.
