Я всплеснула рукой:
– Я же тебе говорила!
Он поймал мою руку и снова притянул меня к себе. Я прижалась к его сексуальному телу, гордясь собой, что победила в споре.
– Ты немного сумасшедшая, да? – прошептал он мне в ухо, отчего каждый сантиметр моего тела покрылся мурашками.
– Любая девушка немного сумасшедшая. Просто некоторые скрывают это лучше других.
– Полагаю, ты права. Мне нравится, что ты не пытаешься скрывать.
Я засмеялась:
– Я пытаюсь и скрываю это. Просто у меня не очень хорошо выходит. И совсем не получается держать язык за зубами.
– Ты мне очень нравишься, Поппи Лоусон.
Я позволила словам проникнуть в мой мозг, и мое лицо расплылось в улыбке:
– Ну еще бы!
И снова завизжала, когда он пощекотал меня.
Время неслось неумолимо быстро, пока мы сидели в кафе и узнавали друг друга. Мы стали одной из тех невероятно раздражающих парочек, которые истерично смеются друг над другом. Когда Ной вернулся с двумя стаканами бананово-молочного коктейля, я расхохоталась, привлекая к нам несколько косых взглядов других посетителей.
Мы разговаривали обо всем и ни о чем. За прошедшие часы никто из нас не поднимал каких-либо серьезных тем. Хотя над нами висели огромные вопросы, ради решения которых мы по идее сюда и пришли. Как Ной поступит с Порцией? Что происходит между нами? Мы будем вместе? Если да, то что это значит?
Я умирала от желания расспросить о его прошлом и о правдивости слухов. Я была уверена, что и ему было любопытно узнать побольше обо мне. Например, почему я спрятала Ноя в кустах, чтобы он не встретился с моей мамой, или про мои панические атаки.
Намного легче говорить ни о чем. Мы рассуждали о любимых фильмах, группах, книгах и прочих обыденных вещах. Но мне было сложно слушать его внимательно. Честно говоря, пока он говорил, я не могла сосредоточиться. Просто убедительно кивала, а на самом деле изучала его красивые скулы, смотрела в его черные глаза или боролась с желанием погрузиться пальцами в его волосы.
Думаю, Ной чувствовал то же самое, потому что в тот момент, когда я объясняла, почему назвала The Beatles моей любимой группой, хотя на самом деле никогда не задумывалась об этом и просто произнесла то, что ответили бы мои родители на этот вопрос, он вдруг провел ладонью по моему лицу.
Выглянув в окно, мы с удивлением заметили, что стало темно. Я допила свой коктейль, и Ной протянул мне руку.
Мы поплелись домой, желая как можно сильнее растянуть наше путешествие. Мы проходили мимо одинаково постриженных лужаек, и я узнала, что страстью Ноя было читать газеты.
– Серьезно? Но они же вгоняют в депрессию.
– Не стоит прятаться от происходящего в мире только потому, что это вгоняет в депрессию.
– Теперь ты точно похож на антикапиталистическую рок-звезду.
– Заткнись.
– Как много ты читаешь?
– Все газеты, включая две местные.
Я была ошеломлена. Он не учился в колледже и ничего не говорил про работу. Я подумала, что у него было достаточно времени, чтобы читать все эти газеты.
– Разве это не дорогая привычка?
Он пожал плечами:
– Их оплачивают родители.
Тишина. Мы еще не говорили о них. Интересно, были ли сплетни Лиззи правдой. Он действительно жил один? В семнадцать-то лет?
Я подумала, что настало время узнать это:
– Так что происходит в мире?
– Куча всего. На самом деле в последнее время в Мидлтауне происходит множество событий.
Я остановилась и саркастично произнесла:
– Да, точно.
Он кивнул:
– Это правда. Разве твои родители не получают местную газету? На прошлой неделе была статья от местной метеослужбы. Они сообщили о странных перепадах температур. Ты не заметила, что у нас ни с того ни с сего стало жарко?
– Разве в этом не виновато глобальное потепление?
– Нет. Просто погода сходит с ума.
Меня это не убедило. Кто вообще работал в метеослужбе? Это же скучно!
– Что еще произошло?
– Странные перепады электричества. Совершенно необъяснимые. Еще в The Observer была статья о людях, у которых в домах взрывались вещи. И помнишь нагие первое выступление на «Музыкальной ночи»?
Мысленно вернувшись в тот вечер, я вновь покраснела. Тогда мы впервые повстречались.
– А что насчет него?
– Ну помнишь, как неожиданно полетел усилитель?
– Хм, верно.
Мы продолжали идти.
– Так ты ничего не знала об этих событиях? – спросил Ной.
Я покачала головой:
– Нет.
– Ты не читаешь газеты?
– Не в данный момент. Мне так много надо прочитать для выпускных экзаменов. – Я застонала, когда вспомнила незаконченную курсовую по психологии.
– И что именно?
– На английском мы только что закончили читать «Ромео и Джульетту». Фу, слава богу!
Ной снова остановился и повернулся ко мне:
– Тебе не нравится «Ромео и Джульетта»?
– Нет. Почему все думают, что это странно?
– Потому что ты девушка. А девушки обожают всю эту запретную любовь.
– Не я.
– Значит, ты не фанатка «Сумерек» и не одержима этим сверкающим парнем?
Я скорчила гримасу:
– Господи! Нет!
– И не рыдаешь над романами Николаса Спаркса?
– Аманда как-то заставила меня посмотреть «Дневник памяти», но я уснула. Не на середине.
Он улыбнулся.
– Просто я не верю во всю эту чепуху.
– Какую чепуху?
– Ну, знаешь, настоящая любовь, родственные души. И так далее и тому подобное.
Ной немного помолчал.
– Это странно.
Наверное. Хотя мне было интересно, как мое циничное отношение к любви выразится в чувствах к Ною. Он словно прочитал мои мысли.
– Тогда как ты объясняешь свои чувства ко мне? – немного нервно спросил он.
– С чего ты взял, что у меня есть к тебе чувства?
– Я это знаю.
– Ты так в этом уверен.
– Поппи, пожалуйста, давай больше не будем к этому возвращаться?
Я обдумала его вопрос и вздохнула:
– Ладно. Возможно, ты мне немного нравишься.
– Спасибо.
– Но я не думаю, что мы предназначены друг другу или типа того. Все это продиктовано поздравительными открытками, дерьмовыми романтическими комедиями и цветочной индустрией. Это не настоящая жизнь.
