– Звучит заманчиво.
– Да. Мы встречаемся после занятий.
– Тогда скажи ему, чтобы он позвонил в газету.
– Ха-ха! Хорошо.
– Надеюсь, увижу тебя за ланчем хоть ненадолго.
– И я надеюсь.
– Увидимся.
– Пока.
Я отправилась на английский, размышляя о том, что Ной запланировал на сегодняшний вечер. Учитывая холодную погоду, я рассчитывала, что мы будем в каком-нибудь помещении.
Мне стало интересно, как он смотрится в шарфе, широком пальто и лыжной шапочке. Что-то подсказывало: ему это очень идет. Я представила его, улыбнулась и настолько погрузилась в мысли, что не заметила направлявшегося ко мне Фрэнка, поэтому врезалась прямо в него.
– Черт возьми, Поппи! Далеко собралась?
Фрэнк то ли улыбался мне, то ли злился на меня. Он тоже оделся по погоде – в большой регбийный джемпер и полосатый шарф, завязанный каким-то модным узлом. На самом деле он выглядел хорошо.
– Извини, – смутилась я, – замечталась.
– Заметно.
Он шел в противоположную от кабинета английского сторону.
– Куда это ты?
Фрэнк поманил меня за собой:
– Занятия перенесли в другой кабинет. Наш затопило. Пойдем, я провожу тебя.
Он взял меня за руку, и мы пошли. Я не понимала, почему он держит мою руку, и с бесстрастным любопытством посмотрела на наши переплетенные пальцы. Фрэнк это заметил и резко отпустил меня. Воцарилась неловкая тишина.
– Чем занимался в тот наполненный сюрпризами денек? – пробормотала я, отчаянно пытаясь свести на нет возникшее напряжение.
Он задумался.
– Просто отдыхал с ребятами. Играли в видеоигры.
Снова болезненная тишина. Я знала, что ее надо нарушить. Мы с Фрэнком никогда не чувствовали неловкости.
– Почему ты только что взял меня за руку?
Он расхохотался:
– Понятия не имею. Я и не собирался. А потом, типа, она же держится за мою руку, так что не буду ничего менять. Но да, это было странно.
– Очень странно.
– Кстати, у тебя вспотели ладошки.
Я ударила его.
– Эй! Это ты хотел подержать меня за руку. – Я состроила милое личико.
– Я не знаю, как это произошло. Наверное, решил, что передо мной какая-то другая девушка. Более стройная и менее безумная.
Я снова его ударила.
– Ладно, я это заслужил.
Когда мы дошли до кабинета, неловкость испарилась. Здесь было как в какой-то самодельной и ветхой лачуге. Мисс Гретчинг, без сомнения, не обрадовалась переезду. И конечно же, она впилась в нас злым взглядом, как только мы с Фрэнком вошли.
– Поппи Лоусон, – сказала она, – радует, что вы не изменяете самой себе и опаздываете, как обычно.
– Извините, мисс. – Я проскочила мимо нее на свободное место. – Мы не знали, что занятия перенесли в другой кабинет.
Фрэнк сел рядом со мной, и какое-то время мы слушали стенания мисс Гретчинг по поводу смены кабинета. Наконец она успокоилась и оживилась, рассказывая о Первой мировой войне и окопах. Она каждому выдала по книге «Пение птиц»
[22] и сказала приступить к чтению.
– Я ненадолго схожу в наш кабинет, – сказала мисс Гретчинг. – Хочу проверить, что ничего не испортилось. Пожалуйста, ведите себя хорошо.
Я взяла свой экземпляр и начала читать аннотацию.
– Господи, – перелистывая страницы, сказала я. – Не похоже, что это самое жизнеутверждающее чтиво.
– Эта книга об окопах, Поппи. Там было не до веселья.
– Я в курсе. Просто хочу, чтобы хоть раз кто-нибудь написал книгу со счастливым концом.
Фрэнк начал читать первую главу.
– Есть куча книг со счастливым концом, – не поднимая взгляда, сказал он. – Как насчет тех любовных романчиков, о которых ты постоянно разглагольствуешь?
– Откуда ты знаешь, чем они заканчиваются, если не читал ни одного, Фрэнк?
– Заткнись. Я попытался почитать один у сестры, когда не смог найти свой эротический журнал.
– Ты что, правда читаешь эротические журналы?
– Да, по вторникам.
– Скажи мне еще раз, почему мы дружим?
– А мы дружим?
Мы сосредоточились на чтении. Я так и не поняла, как первая глава связана с войной. В ней какой-то чувак по имени Стивен переехал в странный дом во Франции и слегка увлекся женой хозяина дома.
Я вздохнула. Опять эта запретная любовь. Литература просто зациклена на ней. Продолжая читать, я могла сказать, что книга была написана хорошо – содержательно и со всей этой обычной мурой. Но, как и в большинстве изучаемых нами на английском книг, я не увижу в ней скрытого смысла, пока учитель или учебник не укажут мне на него.
Перейдя ко второй главе, я снова вздохнула.
– Что не так, нытик? – глядя на меня, спросил Фрэнк.
– Дело в том, – я постучала пальцем по обложке, – что я уверена: это хорошая книга. И в ней будут и сравнения, и метафоры, и кульминация, и развивающиеся герои, и бла-бла-бла.
– Так в чем проблема?
– Но при этом она будет наводить тоску, ведь так? А мне не особо хочется впадать в депрессию. Ведь жизнь прекрасна. Я не уверена, что после этого чтения мое мнение не изменится.
В кабинете было довольно тихо, несмотря на отсутствие учителя. Только девчонки, одевающиеся и красящиеся как под копирку, которых нам с Фрэнком нравилось высмеивать, занимались своими делами. А точнее, склонились над «Космо». Ну и еще один студент – тот, что ходил в берете, курил самокрутки и отравлял жизнь учащимся всех факультетов, – демонстративно проглядывая последнюю треть книги, чтобы потом выпендриться, будто он ее уже читал. При этом у него по лицу текли слезы и он все время оглядывался по сторонам, проверяя, не заметил ли кто.
– Ты сказала, что жизнь прекрасна, – сказал Фрэнк. – Это из-за твоего нового парня?
Я почувствовала, как порозовели щеки.
– Откуда ты знаешь?
– В колледже болтают, что ты встречаешься с самодовольным парнем из той группы.
Я отложила книгу.
– Кто болтает?
Фрэнк пожал плечами:
– То одни, то другие.
Я рухнула головой на книгу.
– Кому какое дело до этого?
