Университет. Пугающее слово. Я старалась не думать об этом.
– У нас же еще есть время до следующего года.
– Я знаю, но должны же быть у тебя хоть какие-то предпочтения? Время пролетит так быстро, что ты даже не успеешь оглянуться.
В мой почтовый ящик закинули несколько университетских листовок, но я лишь мельком просмотрела их. Не смогла сосредоточиться на этом. Слишком испугалась и засунула их в стол.
– Ну, – сказала я, – мне всегда хотелось изучать английский, но мисс Гретчинг отбивает это желание.
– Я тоже думаю изучать английский.
Я удивилась. Да, Фрэнк всегда получал хорошие отметки, но я не знала, что ему нравился этот предмет.
– Серьезно? Не на спортивный факультет?
– Ты прикалываешься? Ты хоть знаешь, как много девушек изучают английский?
Я пихнула его локтем.
– Эй!
– Ты действительно собираешься выбрать специализацию, основываясь на ее рейтинге у девчонок?
Фрэнк потер руку.
– Не совсем, но об этом стоит подумать. Не хочу провести три года в окружении одних мужиков.
– И какие универы, в которых много девушек, ты рассматривал?
Он начал перечислять, загибая пальцы:
– Лидский, Эдинбургский, Эксетерский… и Шеффилдский.
Я приободрилась:
– Шеффилдский? Я тоже его рассматриваю!
– Правда?
– Ага.
– Может, мы окажемся в одном универе.
– На одном курсе.
– Может, и так.
Мы молча задумались о нашем будущем.
– Хотя не думаю, что мы будем дружить, – сказала я.
На секунду у Фрэнка вытянулось лицо, или, возможно, мне это показалось.
– Почему?
– Ну, ты будешь играть за все спортивные команды, так ведь? Регби, футбол, крикет. Не забудь про углубленный курс мужского шовинизма. Ты будешь шляться по городу, хвастаться хламидиозом и играть с подружками в «забавные» пьяные игры. Мне придется притвориться, что я тебя не знаю.
Фрэнк присвистнул:
– О да! А ты, вероятно, все время будешь ходить на концерты малоизвестных групп, выступающих в непристойных местах, тусоваться в кофейнях, споря о коммунизме, и организовывать студенческие протесты. Поэтому мне тоже придется притворяться, что я тебя не знаю.
– Я же говорю, что в универе мы не будем дружить.
– А сейчас мы дружим?
– Господи! Надеюсь, нет.
– Я тоже.
И мы засмеялись.
Фрэнк начал ручкой закрашивать квадратики кроссворда в газете.
– А что насчет твоего дружка? Чем будет заниматься мистер Рок-звезда, пока ты развиваешь свой мозг?
«Ной. Универ». Эта мысль мелькала у меня в голове, но я ее отталкивала. Она приносила слишком много боли.
– Мы что-нибудь придумаем. – Я не могла смотреть Фрэнку в глаза.
– Да, ведь многие парочки продолжают встречаться, когда кто-то из них поступает в универ, – саркастично произнес он.
Его слова кололи, как нож для льда. Вспомнив то, что произошло в кабинете доктора Эшли, я постаралась избавиться от паники, поднимающейся в горле.
– У нас еще есть время, – глубоко вдыхая, ответила я.
– Остался всего год. Подумай, как быстро он пролетит.
Я резко повернулась к нему лицом:
– Серьезно, Фрэнк, прекращай! Что с тобой? Ревнуешь, что ли? Да? Или все дело в том, что тебе ненавистно смотреть на счастливых людей? Заткнись. Мне плевать. И я не хочу говорить об универе, понятно?
На лице Фрэнка быстро сменилось бесчисленное количество эмоций. Он открыл рот, но ничего не сказал. У него покраснели щеки, и он опустил взгляд на газету.
Молчание затянулось надолго, а я пока обдумывала произошедшее: «Эта неловкость между мной и Фрэнком образовалась, когда мы с Ноем начали встречаться? Он ревнует?»
Я покачала головой. Нет, это невозможно.
Поезд прибыл на станцию. Пассажиры, включая наших одноклассников, начали подниматься и доставать с верхних полок свои сумки.
– Ну что, закончился? – спросила я.
– Закончился что?
– Твой мужской эквивалент ПМС.
– Что? ПМС? Это ты на меня накричала.
– Да, но ты же вел себя как кретин.
– Возможно, это так.
– Не стоит извиняться.
Он всплеснул рукой, будто совершая поклон перед королевой:
– Простите, пожалуйста, Поппи Лоусон. Уверен, вы с мистером Эмо родственные души, которые всегда будут вместе.
Его слова отозвались во мне, вызывая неприятные ощущения в животе, будто что-то было не так.
– Твое молчание означает, что мои извинения приняты? – Фрэнк бросил на меня вопрошающий взгляд.
Я покачала головой:
– Э… нет… все нормально. Я прощаю тебя.
– Поппи, ты в порядке?
Нет. Произойдет что-то ужасное.
– В порядке. – Я схватила свою сумку и направилась к выходу. – Ты идешь?
Фрэнк поднялся и потянулся. Его регбийная футболка слегка задралась, являя взору нижнюю часть пресса. Перехватив мой взгляд, он, вместо того чтобы пошутить по этому поводу, покраснел и одернул футболку.
– Да. – Он вздохнул. – Иду.
– Ты нравишься ему, – объявил Ной, когда мы шли в боулинг-клуб.
– Это не так. Я не в его вкусе.
– Поппи, – он свернул налево, – ты во вкусе большинства парней. Красивая, умная, веселая. Как это может не нравиться?
Я вспыхнула:
– Ты не понимаешь. Мы просто друзья.
– Для тебя – возможно.
– Не согласна.
– А я думаю, что ты ему нравишься.
– Ну а я думаю, что ты не очень-то помогаешь мне с этой проблемой.
– А как я должен поступить? По сути, ты говоришь мне, что нравишься другому парню.
– Я ему не нравлюсь!
Бегун, оказавшийся неподалеку, шокировано уставился на нас, отчего Ной расхохотался:
– Хорошо. Успокойся, красавица.
– Как я могу быть спокойной? Ты не поддерживаешь меня. И заставляешь идти в боулинг.
После балета наши отношения стали слегка… своеобразными, и меня это начинало раздражать. Когда нам с Ноем удавалось увидеться между его репетициями, он водил меня на свидания в самые несексуальные места, какие только можно придумать. И всегда днем. Мы никогда не оставались наедине. Сначала он позвал меня в блинную, в другой раз мы отправились гулять по магазинам, затем пошли выпить кофе, а теперь – в чертов боулинг.
