– Серьезно, Ной, уже никто не играет в боулинг, – сказала я, пока мы шли в сторону боулинг-клуба Мидлтауна.
– Тогда зачем здесь построили боулинг-клуб?
– Чтобы мучить непосредственно меня.
Ной показал язык:
– Будет весело.
– Нельзя называть весельем то, для чего требуется надевать такие уродливые ботинки.
Он взял меня за руку, затянул внутрь и оплатил две игры.
Мы отдали свою обувь самой угрюмой женщине в мире, которая поменяла мои красные балетки на потные клоунские ботинки.
– Разве одной игры недостаточно, чтобы помучить меня? – прошипела я, просовывая ногу в ботинок. – Фу! Они еще не успели остыть после предыдущего посетителя.
Ной лишь рассмеялся:
– Ты в них секси.
– Заткнись.
Отложив до следующего раза свое мнение об уродливых ботинках, я ощутимо взбодрилась после страйка в первом же заходе.
– Юху! – завизжала я, подпрыгивая. – Ты это видел? Официально заявляю: я потрясающая.
Ной кивнул:
– Удачная попытка.
– Не удачная, а хорошо выполненная.
Выбрав шар, Ной взмахнул им пару раз, чтобы получше прицелиться, а затем разбежался и бросил его на дорожку. Шар покатился под углом, вильнул, не доходя до кеглей, и попал в желоб.
Я возликовала.
– Отстой! – Я поднесла руки ко рту, чтобы изобразить рупор. – Недолет!
– Я просто внушаю тебе ложное чувство превосходства.
– Да, точно.
Он взял другой шар, снова размахнулся и отпустил его. В этот раз шар достаточно агрессивно покатился по дорожке, но уклонился от курса и сбил лишь одну кеглю.
– Хм, – сказала я. – Я-то тебе верю. Но вот остальные?
В этот раз Ной не улыбался, а состроил гримасу.
– На самом деле мне нравится боулинг, – сказала я, расплывшись в самодовольной улыбке.
Затем быстро поцеловала Ноя в губы и взяла шар. Заняла удобную позицию и запустила его. Он сбил девять кеглей, и я вскрикнула:
– Мне очень нравится боулинг. Разве это не весело?
Ной скорчился еще сильнее.
Закончив первую игру, которую я, конечно же, выиграла, мы с Ноем были готовы отказаться от традиционного подхода к боулингу.
– Поверить не могу, что эта дама с ботинками отчитала тебя за то, что ты так сильно меня подкалывала.
Я захихикала:
– Поверить не могу, что она угрожала выгнать нас.
– Ты стала чересчур жестокой.
– Меня взволновала победа. И я не хотела обидеть того незнакомца. Он, должно быть, решил, что я подкалывала его.
– Как думаешь, сможешь себя сдерживать, чтобы мы могли сыграть еще раз?
Мы сидели бок о бок, я положила голову на его плечо. Это место было довольно заурядным. Ковер пестрил пятнами непонятного происхождения, неподалеку ребята младшего школьного возраста в коротких топах то ли флиртовали, то ли ссорились, а по телевизору над нашими головами уже в третий раз, с тех пор как мы пришли, крутили Джастина Бибера. Но, несмотря на все это, оно казалось самым романтичным в мире. Когда я находилась рядом с Ноем, кто-то словно смазывал мое периферийное зрение, создавая размытые очертания идеального мира.
– Думаю, я смогу сдержаться, – сказала я. – Хотя у меня есть идея, как модернизировать игру.
Ной перестал гладить мои волосы.
– Интересно.
– Ты, когда был помладше, читал гороскопы?
– Как ни странно, не читал. Я же парень, помнишь?
– Ты даже не знаешь свой знак зодиака?
– О, это я знаю! Дева.
Я повернулась к нему, наши носы соприкоснулись.
– Что ты думаешь насчет космического боулинга?
Появилась его восхитительная улыбка:
– Расскажи подробнее.
– Очевидно, я очень легко завожусь от игры в обычный боулинг, а нам нужно вести себя хорошо, не то Унылые Панталоны убьет нас. Поэтому предлагаю немного поменять значимость выбитых кеглей. Что скажешь?
– Не уверен, что понимаю.
– Мы будем задавать шару вопросы о нашем будущем. Как шару с предсказаниями
[29]. А исходя из счета, будем судить об ответе.
Ной поднялся:
– Мне нравится.
– Ты первый.
– Хорошо.
Он взял полюбившийся ему голубой шар.
– Какой вопрос я должен задать?
– Любой.
– Хм. Например, моя группа станет круче Ponyboys?
– Хороший вопрос.
Он замахнулся. Но я остановила его:
– Подожди!
Он повернулся, и шар завис в воздухе.
– Что такое?
– Сначала надо придумать шару условия, чтобы он знал, на какую космическую траекторию тебя направить.
Ной снова улыбнулся:
– Конечно.
– Итак, – продолжила я, – если выбьешь страйк, значит, твоя группа затмит Ponyboys. Ваш первый альбом станет мультиплатиновым, вы выиграете все музыкальные награды и в итоге соберете целый стадион «Уэмбли»
[30].
– Мне нравится.
– Да. Если собьешь половину кеглей, дела у вас пойдут хорошо. Вы подпишете контракт и будете зарабатывать неплохие деньги, но останетесь неизвестными и будете выступать лишь в небольших клубах.
Ной кивнул:
– И это звучит неплохо. А если я промахнусь?
Я пожала плечами:
– Помимо того, что ты станешь самым ужасным игроком в боулинг, твоя группа никогда не добьется успеха. В итоге даже в тридцать лет вы все еще будете пытаться пробиться в люди и играть на плохих площадках с пустыми танцполами. Ты найдешь работу в офисе настолько ужасную, что половину своего времени будешь оплакивать в туалетных кабинках свой талант.
Ной покрутил шар.
– Вот теперь я чувствую давление, – сказал он. – Я боюсь космического боулинга.
– Ах, ну ты и размазня! Давай кидай!
В этот раз Ной всерьез сосредоточился на размахе. Завел руку назад, наклонился вперед и отпустил шар. Он прокатился по дорожке и сбил все кегли.
