Я кивнула и, как по заказу, тут же разрыдалась. Сюрприз! Не ожидали?
Она позволила мне плакать, и от ее успокаивающих слов «плакать – это абсолютно нормально» я зарыдала еще сильнее.
– Это глупо, – повторяла я. – Простите.
– Почему ты думаешь, что плакать глупо?
Потому что ты мне так сказал, Риз.
– Не знаю.
Мне казалось, что я проплакала целую вечность, но у нас еще даже осталось время до конца встречи, чтобы она перешла к сути.
– А теперь, Амели, я спрошу тебя еще раз. Что тебе нравилось в этом мальчике после вашего знакомства?
Я открыла рот, но слов не нашлось.
– Он был добр к тебе?
Я открыла рот, но слов не нашлось.
– Ты чувствовала себя с ним в безопасности?
Я открыла рот, но… вы поняли.
– Иногда, – сказала Джоан, – люди, которых мы любим, могут вести себя очень странно. И если кто-то непоследователен в своем отношении к нам, то это может оказывать почти наркотический эффект.
Мои руки высунулись из рукавов, как черепахи, только что очнувшиеся от зимней спячки.
– Что вы имеете в виду?
– Ты когда-нибудь чувствовала… зависимость от этого мальчика? – спросила Джоан. – Тебе никогда не казалось, что ты за чем-то гонишься? Может быть, преследуешь те положительные эмоции, которые испытывала в самом начале?
Ты слышишь это, Риз?
Это звук молотков, достучавшихся до моей головы. Звук зажигающихся лампочек, все те звонкие «динь-динь-динь-динь» в викторинах. Это звук того, как все становится на свои места. Звук чего-то, что имеет смысл впервые за очень долгое время.
Я взглянула на Джоан сквозь мокрые ресницы.
– Да, – ответила я ей, – похоже на то.
Она снова улыбнулась, но на этот раз немного грустно.
– Амели, – произнесла она, – по-моему, это не было любовью.
Мы подъезжаем к Лондонскому мосту, и я жду, пока толпа схлынет, прежде чем выйти самой. Люди заполоняют все свободное пространство у дверей, останавливаясь, чтобы разобрать свои сумки, коляски и детей, в то время как новые пассажиры пытаются сесть в поезд, сталкиваясь с выходящими пассажирами. Слова Джоан эхом отзываются у меня в ушах, когда я выхожу и следую за нашими призраками через турникеты. Я почти могу представить нас, как будто смотрю воспоминание на пленке. Вижу, как ты протягиваешь руку и притягиваешь меня к себе. Следую за нами к выходу со станции, мимо газетного киоска, куда ты заскочил купить жвачку. Призраки той пары месяцев направляются к реке, и я грустно плетусь позади, вдыхая воспоминания как запах любимого блюда.
* * *
– Мы уже приехали? – На Лондонском мосту я начала доставать его вопросами. – Мы уже приехали? Мы уже приехали? – И потянула Риза за рукав, изображая нетерпеливого ребенка. В ответ он поцеловал меня в лоб, как будто я действительно была детсадовцем, за которым надо присматривать.
– Почти, почти, малышка, – он остановился и посмотрел на воду, – ты лучше зацени этот вид!
Я подняла глаза: это действительно было нечто. Все главные достопримечательности Лондона сияли в лучах зимнего солнца и выглядели идеально, будто нарисованные или из фильма. Я перегнулась через перила, разглядывая все с улыбкой. Я была в Лондоне только второй раз, и это того стоило.
– Давай сфотографируемся. – Риз вытащил свой телефон и дернул меня к себе, повернув его так, чтобы Тауэрский мост оказался на заднем плане. – Улыбнись!
Я наклонилась к нему и замерла. Раздался щелчок затвора, и мы оказались запечатлены на экране.
– Фу! Давай еще раз! Я выгляжу ужасно! – воскликнула я. Конечно же, моргнула в самый неподходящий момент: мои глаза оказались полуоткрыты и зрачков не было видно. Короче, выглядела как зомби, которого вот-вот стошнит.
– Да, но я-то получился хорошо.
Мне казалось, что Риз шутит. Но он положил телефон обратно в карман, так и не сделав второй снимок.
* * *
Я стою здесь, на этом же мосту, и роюсь в поисках своего телефона. Прислоняюсь к перилам и просматриваю фотографии, пока не добираюсь до той. Это не занимает много времени, потому что после тебя у меня было мало поводов делать новые снимки. Память моего телефона обычно ломилась от фоток, которые я делала с друзьями, – уродливые лица, которые Алфи отправлял мне, чтобы подбодрить, или мемы из интернета. Раньше у меня уходила целая вечность, чтобы пролистать все эти страницы и найти что-то. Телефон регулярно жаловался, что у него не хватает памяти, и мне приходилось посвящать добрых десять минут на удаление всякого мусора, чтобы освободить место для новых фотографий, которые мне присылали друзья.
Больше не присылают.
Прошло несколько месяцев, и всего за один свайп я могу найти ту самую фотографию. До сих пор морщусь от того, как некрасиво выгляжу. Ты прислал этот снимок через пару дней после нашей поездки в Лондон с подписью «Какая у меня сексуальная девушка». Послал его еще трижды, с каждым разом все больше увеличивая мое лицо в кадре. Пришлось притвориться, что нахожу это забавным, иначе ты бы обвинил меня в отсутствии чувства юмора.
* * *
– Ну что, мы уже приехали? – снова начала я.
Риз наклонился и поцеловал меня в макушку.
– Почти. Я же сказал: терпение.
Мы шли рука об руку по лондонским улицам, и мне было так хорошо, что он вернулся ко мне. Несмотря на солнечный свет, ветер пронизывал, и мы не могли долго оставаться на улице. Как раз в тот момент, когда я решиа сказать, что замерзла, мы подошли к пабу, спрятанному в небольшом переулке.
– Мы на месте! – объявил Риз, снимая шляпу, чтобы отметить наше прибытие.
– Паб?
– Не просто паб. Начало чего-то особенного.
Я насмешливо подняла брови.
– Но сначала выпьем! Подожди здесь, чтобы тебя не приняли за несовершеннолетнюю.
Я смотрела, как он исчез в маленькой двери. Это было одно из тех старых ветхих мест, где можно было представить себе выпивающего Чарльза Диккенса или что-то в этом роде. Я сидела снаружи на пустой скамейке за уличным столиком. Меня била дрожь, но я думала лишь о том, как сильно влюблена и как это все захватывающе.
Риз вернулся, держа в руках два больших бокала красного вина.
– Риз, еще только полдень.
– Это поможет нам согреться и почувствовать дух Рождества. Давай, выпей.
Он потягивал вино и смотрел на меня с обожанием.
– Я так тебя люблю! – Риз потянулся через стол, чтобы взять мои ладони в свои. Наши пальцы замерзли, но в тот момент, когда переплелись, они были теплыми.
– Я тоже тебя люблю. – Помню, что увидела на его лице облегчение от моих слов.
