Максим отодвинул задвижку замка и рывком распахнул дверь. Два звереныша сразу выбыли из строя, они шевелились, прижатые к стене, и удивленно матерились. Напротив стояли двое, а третий (или третья) – на пару ступеней ниже.
– Вы ко мне? – не дал им опомниться Максим. – Я гостей не жду. Валите-ка вы отсюда, мои дорогие.
И шагнул вперед. Двое полетели вниз, стуча по ступеням костями и подошвами ботинок, посыпались, как подбитые мячом кегли. Третье существо с писком бросилось следом, Максим успел придать ему ускорение пинком пониже спины. Нечто с грязными длинными волосами, пирсингом в носу и слишком широких штанах улетело к подоконнику, и боком поползло дальше, на третий этаж. Максим выволок из-за двери первого попавшегося под руку «маугли», отвесил ему пару хороших оплеух и отправил следом за тремя, вниз по лестнице. И едва успел схватить за футболку пятого, он почему-то собрался бежать не вниз, а вверх.
– Стоять, паскуда, – Максим впечатал его спиной в щиток на стене, посмотрел на прыщавую пьяную физиономию и взял существо двумя пальцами за кончик носа. Оно замычало, свело мелкие глазки к переносице и заморгало. Губы его расползлись, и показались желтые кривые зубы. От существа воняло перегаром, табаком и тухлым запахом давно не мытого тела и волос. От этого аромата Максима едва не вывернуло, он отвернулся, скривился брезгливо, но пальцы не разжимал.
– Фу, гадость какая. Ты что, из мусорного контейнера вылез? А, я догадался, ты там живешь! Чеши в свою помойку, дебил, и больше мне не попадайся. Или я тобой тут пол вымою, – Максим отпустил нос дрожащего пьяного существа и вытер пальцы о его футболку. Подросток закивал головой и осторожно, вдоль стеночки, поплелся к лестнице на пятый этаж.
– Стоять, даун. Тебе что сказали – пошел отсюда вон, в свою помойку, – Максим рванул его за рукав толстовки, но существо обеими передними конечностями вцепилось в перила.
– Я там живу, на шестом этаже, – прогнусавило оно, – отпустите меня, пожалуйста.
– На шестом? – Максим размышлял недолго. Рванул бегом в туалет, вытащил из-за унитаза старый и ободранный, как его хозяйка, веник и вернулся на площадку. Пьяное в хлам нечто сидело на корточках под щитком и блевало на пол. Так, веником тут не отделаешься. Пришлось возвращаться за ведром.
– Значит так, скотина. Вот тебе ведро, тряпку сам найдешь. Раздеться можешь, мне пофиг. И с шестого по первый этаж все тут отмоешь. Я проверю, – Максим поставил емкость на пол и демонстративно посмотрел на часы.
– Бегом, убогий. – Команда подействовала, как удар хлыста.
– Я что – один должен? – проныло существо. – Тут шесть этажей!
– Так друзьям своим позвони, – разрешил Максим, – может, они тебе помогут?
Два часа Максим курсировал из кухни в коридор, а оттуда на лестничную площадку. Брошенное «друзьями» существо в поту, слезах и соплях трудилось, не покладая рук. Изумленные жильцы посматривали то на прилежную «уборщицу», то на «надзирателя» и торопились пройти мимо.
– Труд сделал из обезьяны человека, – подвел итог уборке Максим, – так что у тебя есть шанс научиться ходить на двух конечностях и правильно пользоваться унитазом. Родители где?
– Мать на сутках, – проблеял измученный «ягой» подросток.
Понятно, о папе история умалчивает. А вот это человекоподобное баба родила «для себя», значит. И получилась этакая девочка с яйцами, способная лишь жрать, пить и сношаться. А не отвечать за свои поступки и не думать об их последствиях.
– Финал вашей карьеры, молодой человек, виден мне совершенно отчетливо, – произнес Максим на прощанье, – а это себе оставь, на память. Может когда еще и пригодится, – глянул он на протянутое подростком пустое грязное ведро и захлопнул перед его носом дверь. Все это, конечно, неплохо, но дальше-то ему что делать, что? Как подобраться к этому ФКУ ИК-51 в поселке Восточном Вологодской области? Каждый прошедший впустую день словно отнимает часть жизни, и сидеть на месте нельзя, и глупо рисковать тоже. Это та дверь, в которую нельзя ломиться, надо или по-тихому взломать замок, или искать другой вход. А самое паршивое, что выхода не видно вообще, это как уравнение, которое не имеет решений.
Васька позвонила в девять утра и потребовала гамбургер. После торга она согласилась на яблоки и жареную курицу с макаронами, Максим поклялся, что обед приготовит сам. И через час уже выходил из метро на другом краю Москвы. Небольшая тучка на северо-западе города обернулась стихийным бедствием на юге. С неба полило так, словно включили кран, ливень стоял стеной, за ним не было видно даже проезжей части и светофоров. Движение почти остановилось, машины еле ползли, по тротуарам неслись потоки грязной теплой воды. Максим бросился сначала к супермаркету, но вмиг промок и на полпути свернул, рванул к автобусной остановке, чтобы переждать непогоду. До прозрачного павильона было уже недалеко, Максим бежал под окнами длинного многоэтажного дома, когда слева раздались прерывистые, еле различимые в шуме дождя звуки. Он оглянулся на бегу и не сразу понял, что происходит. Из трубы водостока с крыши лилась вода, она теснилась в узком отверстии, ревела и пенилась. А в мутном потоке боролось за жизнь крохотное существо, оно поднимало голову и из последних сил размахивало лапами. Но острые мокрые уши все реже показывались из водоворота, мелькнула облепленная мокрой темной шерстью тощая спина, потом кончик хвоста. Максим ринулся назад, нагнулся и подхватил на ладонь маленького, дня два или три назад открывшего глаза котенка. Сейчас он больше походил на крысеныша – длинный, облезлый, где хвост, где лапы непонятно, зато уши торчком и голубые глазенки-бусинки внимательно смотрят на человека.
– Ты сдурел? – Максим вжался спиной в стену, но бесполезно, на этой стороне здания не было ни одного балкона или карниза, стена воды сверху беспрепятственно рушилась на тротуар и на стоящего внизу человека. Максим накрыл дрожащего зверька свободной ладонью и осмотрелся по сторонам. Позади и внизу он услышал жалобный плач – за решеткой разбитого подвального окна почти по-человечески рыдала кошка. Она пыталась протиснуться сквозь частые прутья и даже просунула рыжую с белым голову, но дальше продвинуться не смогла. Зато ее не в меру любопытный детеныш с ладони присевшего на корточки Максима легко просочился сквозь преграду и подполз к мамкиным лапам. Кошка мгновенно умолкла и принялась вылизывать свое блудное дитя. И косилась при этом на Максима.
– Следить за детьми надо, – поучительно проговорил он и поднялся на ноги, – иначе не мать ты ему, а ехидна.
Собственно, все, можно не торопиться – ливень сделал свое дело. Максим посмотрел на себя и ухмыльнулся – он только что стал участником конкурса мокрых футболок. И есть шанс выйти в финал…
Слева, со стороны остановки раздался глухой удар, затем визг тормозов, треск, и сразу все стихло. Максим обернулся туда и прищурился, пытаясь рассмотреть сквозь дождь, что там происходит. Странно, почему так тихо, там что, никого нет? И тут же, словно ответ на вопрос, он услышал крики, чей-то визг и плач. А также резкий хлопок автомобильной дверцы, почти утонувший в этом гвалте. Максим бросился к остановке, подбежал к павильону и остановился – людей здесь было много, даже очень. От дождя прятались и те, кто ждал автобус, и случайные прохожие. И под колеса и днище серебристого цвета иномарки попали сразу человек пять, не меньше, кого-то ударом откинуло к стенкам, кого-то выбросило на проезжую часть. Максим видел, как пожилая женщина пытается подняться на ноги, как она опирается окровавленными руками на асфальт, как ей стараются помочь те, кто уцелел. А два пацана лет пятнадцати лежат рядом и не двигаются, и у головы одного из них уже начинает собираться густая темная лужа. Кто-то протянул ко второму мальчишке руки, чтобы перевернуть его на спину, растрепанная женщина выбежала из павильона, уронила сумку и, прижав руки к животу, перегнулась пополам и завыла в голос.
