Он не сомневался, что по другую сторону обнаружит мертвое
тело. Свисавшее с крепления душа на ремне… или лежащее в ванной, наполненной
кровью вместо пузырящейся пены.
Бутчу О’Нилу нелегко жилось, по большей части из-за таких профессиональных
занятий, как работа в отделе по расследованию убийств. Он любил выпивать поздно
ночью и не просто боялся заводить отношения, он был абсолютно неспособен к
кому-либо привязаться.
Только они с Хосе были близки. Настолько, насколько Бутч
вообще мог когда-либо быть с кем-то.
Никакого самоубийства. Ни тела. Ничего. В одну ночь он был
тут, а следующей… исчез.
Первый месяц или два Хосе ожидал услышать что-нибудь… либо
от самого парня, либо потому что где-то всплыл труп со сломанным носом и с дурно
сделанной пломбой на переднем зубе.
Дни переросли в недели, а потом во времена года. И он
подумал, что стал кем-то вроде доктора с заболеванием в конечной стадии. Он
наконец на себе испытал, что чувствовали семьи, у которых кто-то пропал. И, Боже,
это пугало, холодное напряжение неизвестности было тем, с чем он никогда не
встречался… но с исчезновением своего старого напарника, оно не просто прошло
мимо, оно купило участок земли, построило дом и, черт, въехало в него.
Сейчас Хосе потерял всякую надежду, перестав просыпаться
посреди ночи с разными мыслями… а теперь эта запись.
Конечно, у миллионов людей Южный акцент. Но у О’Нила в
голосе была предательская сиплость, которую нельзя подделать.
Вдруг Хосе расхотелось ехать в сутки и что-либо есть. Но он
переключил передачу и нажал на газ.
В тот момент, когда он посмотрел в Дампстер и увидел эти
пропавшие глаза и работу стоматолога, он понял, что будет искать серийного
убийцу. Но даже не догадывался, что окажется подряжен к иным поискам.
Пора найти Бутча О’Нила.
Если бы он только смог это сделать.
Глава 16
Неделю спустя Мэнни проснулся в своей собственной постели
разбитый. Хорошая новость – по крайней мере, головная боль была не
безосновательна: по возвращении домой, он напал на Лагавулин, как на боксерскую
грушу, и алкоголь сделал свое дело, треснув в ответ и отправив в нокаут.
Первым делом он потянулся за телефоном и, сонно
прищурившись, набрал номер ветеринара. Ранние перезвоны вошли у них в привычку,
и Мэнни благодарил Бога за то, что врач также страдал бессонницей.
Ветеринар ответил после второго гудка.
– Алло?
– Как моя девочка? – Пауза сообщила ему все, что
нужно. – Так плохо?
– Ну, ее жизненные показатели остаются на нормальном
уровне, и она чувствует себя так комфортно, насколько это возможно в ее
подвешенном состоянии. Но меня беспокоит хромота. Поживем-увидим.
– Держите меня в курсе.
– Обязательно.
На этой ноте он мог лишь положить трубку. Разговор завершился,
а Мэнни нельзя было назвать треплом… даже, будь оно иначе, пустая болтовня не
даст ему желаемого – а именно здоровую лошадь, мать его.
Прежде чем будильник прозвенел в шесть-тридцать и внес свой
вклад в дикую головную боль, Мэнни погрузил радио часы в вечный покой с мыслью,
«зарядка, кофе, больница».
Минуточку. Кофе, зарядка, больница.
Сначала ему определенно нужен кофеин. Он не готов к бегу или
силовым упражнениям в таком состоянии… управлять тяжелой машинной техникой
вроде лифта тоже не рекомендуется.
Когда Мэнни опустил ноги на пол и принял вертикальное
положение, в его голове словно раздался удар сердца, но он противился мысли,
что может, просто может быть, мигрень не была обусловлена алкоголем: он не был
болен, об опухоли мозга и речи быть не может… а даже если и так, он все равно
должен ехать в Святой Франциск. Это было в его природе. Черт, в детстве он
упорно рвался в школу, будучи заболевшим… даже подхватив ветрянку, и внешним
видом напоминая игру «соедините точки», он все равно рвался к школьному
автобусу.
В том случае его мать выиграла спор. И она психовала,
утверждая, что в этом он был похож на своего отца.
Не комплимент для него, он слышал эти слова на протяжении
всей жизни… и они ничего не значили, потому что Мэнни никогда не встречал этого
парня. Выцветшее изображение – все, что ему осталось, – было
единственной фотографией, которая удостоилась рамки…
Какого черта он вспоминает это сегодняшним утром?
Кофе – Старбакс Брекфаст Бленд. Пока варился напиток, Мэнни
оделся для тренировки, и потом опустошил две кружки, стоя у раковины и наблюдая
за сверхскоростным дорожным движением на северном шоссе, озаряемом тусклым
предрассветным сиянием. Последним делом он подхватил айПод
и заткнул уши гарнитурой. Мэнни в принципе не любил попусту чесать языком, но
сегодня – Господь помоги бестолковым девицам с мотором вместо рта.
Спортзал внизу оказался пустым – огромное облегчение, но
блаженное одиночество продлится недолго. Запрыгнув на ближайшую к выходу
беговую дорожку, Мэнни выключил новости Си-эн-би-си
на ТВ над головой, и приступил к бегу.
Он бежал под «Джудас Прист»,
которые также отключили его мозг, а его напряженное, ноющее тело получило то, в
чем нуждалось. Принимая все во внимание, сейчас ему было лучше, чем по
прошествии прошлого уикенда. Головные боли не прекращались, но Мэнни бодро
управлялся с работой и пациентами, и все хорошо функционировало.
И это его удивляло. Прежде чем Джейн врезалась в то дерево,
ее тоже мучили головные боли. Значит, если бы они смогли сделать аутопсию тела,
то нашли бы аневризму? Но, с другой стороны, каковы были шансы возникновения
аневризмы у них двоих в течении…
Почему ты сделала это, Джейн? Зачем сфальсифицировала свою
смерть?
У меня нет времени объяснять. Прошу. Я знаю, что прошу
многого. Но есть пациент, который отчаянно в тебе нуждается, и я искала тебя
больше часа, и сейчас выбиваюсь из времени…
– Черт… – Мэнни быстро соскочил с дорожки,
поставив ноги на боковые планширы, и стиснул зубы от дикой боли. Рухнув телом
на приборную панель тренажера, он дышал медленно и ровно… для человека, бежавшего
со скоростью миля в шесть минут.
Последнюю неделю он методом проб и ошибок выяснил, что когда
атаковала мигрень, лучшим вариантом было очистить разум и ни о чем не думать. И
действенность этого когнитивного фокуса разбивала теорию об аневризме в пух и
прах: если что-то способно проделать дыру в мозговой артерии, то никакая йога и
дыхательные упражнения не помогут.
Однако все же просматривалась некая схема. Приступы следуют
за мыслями о Джейн… или эротическим сном, который он постоянно видит.
Гребаный ад, он столько раз кончал во сне, что мог истощить
даже свое либидо. Он был настолько больным ублюдком, что малейшая возможность
вновь быть с той женщиной в своих снах заставляла его впервые в жизни с
нетерпением ждать времени, когда он снова сможет придавить подушку.
