Доказательства, полученные в результате этих испытаний, поразили Инглиса и выглядели просто неопровержимыми.
Данные показали, что концентрация углерода в атмосфере резко возрастала. Эла Гора поблизости не оказалось, и свое мнение он высказать не мог.
Имелись лишь очевидные факты.
Ход мыслей Инглиса постепенно начал меняться. Этому способствовали другие поездки, которые он совершил, будучи членом Научного комитета. Он посещал коралловые рифы, которые умирали из-за повышенного содержания углекислого газа в воде, из-за которого океаны становились более «кислыми». Он изучал влияние способности углекислого газа удерживать тепло, а также огромные объемы выбросов СО в результате промышленной 2 деятельности. Он пришел к выводу, что выбросы углекислого газа представляют собой медленно надвигающуюся антропогенную катастрофу, которая в итоге может поставить жизнь на Земле под угрозу.
Во время выборов в Конгресс в 2008 г. Инглис баллотировался на платформе, поддерживающей отрасль возобновляемой энергетики. Он считал, что таким образом в его родном округе появится больше рабочих мест. Инглис не видел никакой политической опасности на этом посту.
Он с участием относился к проблемам избирателей в Четвертом округе Южной Каролины, представлявшем собой в основном сельскую местность, на которой расположились два небольших города — Гринвилл и Спартанберг. Он считал, что, делая ставку на сохранение и развитие возобновляемых источников энергии, он ставил на фаворитов. Компания General Electric в его округе производила ветряные турбины, а расположенный там завод Michelin производил шины, предназначенные для снижения расхода топлива в автомобилях. Когда Инглис баллотировался на должность, одним из его лозунгов был «Путь к энергетической независимости начинается в Южной Каролине».
Когда Инглис говорил о контроле над выбросами углекислого газа, он говорил об этом словами рынков, капитализма и инноваций. Как ему казалось, загрязнение становилось проблемой, если оно не имело цены. Это была классическая рыночная проблема «внешних факторов», когда компании перекладывали затраты на производство на других, как это было, например, с загрязнением. Выбросы углекислого газа были, пожалуй, крупнейшим внешним фактором в истории человечества. Расходы, связанные с выбросами загрязняющих веществ, лягут тяжелым бременем на плечи будущих поколений, а компаниям, сжигающим углерод сегодня, не нужно платить за это ни цента. «Компании, использующие технологию сжигания угля, попросту сжигают мусор и извергают его в атмосферу и не платят за то, что наносят вред окружающей среде», — говорил Инглис.
Несмотря на это убеждение, Инглис не мог выступать с поддержкой закона Ваксмана — Марки. Он чувствовал, что законопроект слишком сложен и обширен, чтобы реально работать. Но Инглис не мог позволить себе просто проголосовать «нет». «Знаете, я придерживаюсь такого бойскаутского правила: прежде чем выступить против чегото, предложи что-нибудь свое», — говорил он.
В конце мая Инглис предложил закон под названием «О повышении заработной платы и сокращении выбросов углекислого газа от 2009 г.». Законопроект был похож на многие законы «Нового курса» в том, что он был жестким, далеко идущим и элегантным в своей простоте. В нем предлагалось установить налог на углерод, но соотнести его со снижением налогов на заработную плату. Это означало, что любое повышение налога на потребителей может быть компенсировано снижением налога на их доходы. И если люди хотели избежать уплаты налога на выбросы углекислого газа, они могли отказаться от углеродоемких видов топлива. В этом налоге будет предусмотрена «таможенная корректировка», то есть он будет взиматься с импортной продукции из Китая и других стран, что позволит избежать несправедливого обременения американских производителей необходимостью платить за выбросы СО2.
Несмотря на это, на протяжении большей части своей политической карьеры Инглис тесно сотрудничал с Koch Industries После того как Инглис был избран в 2004 г., Кох пригласил его на экскурсию по заводу компании Invista в его округе, которая создавала около 1000 рабочих мест.
Инглис не забыл лоббистов Koch Industries, прилетевших из Вашингтона, чтобы сопровождать его в поездке. Он пожимал руки работникам, знакомился с производственным ассортиментом Invista и прекрасно проводил время.
Симпатия казалась взаимной. Между 2005 и 2006 гг.
Комитет политических инициатив Koch Industries пожертвовал $7000 на кампанию Инглиса, став четвертым по величине спонсором. В 2008 г. Комитет политических инициатив пожертвовал $10 000 на его кампанию, заняв второе место среди спонсоров.
В 2009 г. в связи с предстоящим голосованием по законопроекту Ваксмана — Марки Инглис оказался в безвыходном положении. Он долгое время утверждал, что глобальное потепление представляет опасность, но теперь его убеждения должны были пройти проверку на прочность.
Ситуация обострилась в конце мая, когда законопроект Ваксмана — Марки был принят Комитетом по энергетике и торговле, все решения которого столько лет до этого подавлялись при председательстве Джона Дингела.
Генри Ваксман, новый председатель, так быстро провел законопроект через комитет, что даже разрабатывающие его сотрудники были удивлены. Филлипс считал, что прохождение законопроекта через комитет будет сопряжено с большими трудностями, чем его прохождение через всю Палату представителей, ведь в комитете работали консервативные демократы, имеющие тесные связи с энергетической отраслью.
«Я разволновался [во время голосования]. Я помню, как оглядывался, стоя на сцене, и у меня наворачивались слезы, — вспоминает Филлипс. — В этот день я действительно подумал, что, черт возьми, все может получиться. Возможно, все получится».
Выглядело так, будто в июне законопроект будет вынесен на голосование всех членов Палаты представителей. Для мира законодательства такая скорость была потрясающей. В течение месяца после того, как комитет принял законопроект, каждый член Палаты должен был определиться, какую позицию в отношении закона об ограничении и торговле квотами он занимает. Боб Инглис не был исключением. Пытаясь понять, будет ли он голосовать за закон Ваксмана — Марки, он продолжал поддерживать тесные отношения со спонсорами своей кампании. Как и большинство конгрессменов, Инглис каждую неделю тратил по несколько часов на сбор денег.
Он никогда не мог позволить себе роскошь полностью сосредоточиться на занятиях политикой; до промежуточных выборов 2010 г. оставалось чуть больше года, и у Инглиса должно было быть под рукой достаточно денег.
Сбором денег он занимался в небольшом офисном здании, расположенном всего в нескольких минутах ходьбы от его кабинета на Капитолийском холме Офис находился в невзрачном таунхаусе, в котором размещался Национальный республиканский комитет Конгресса (NRCC), — подразделение республиканцев, занимающееся сбором средств. Для членов Конгресса, кем являлся Инглис, было незаконно использовать собственные офисы для сбора денег, поэтому NRCC предоставил им маленький контактный центр для выполнения этой задачи. Инглис и сотрудница его штаба появились в NRCC и прошли по коридору до небольшого личного кабинета, который Инглис назвал «каморкой». В помещении было два стула и два телефона. Сотрудница штаба Инглиса делала звонки до тех пор, пока ей кто-то не отвечал, передавала телефон конгрессмену, чтобы он мог попросить денег, и начинала набирать номер следующего спонсора.
