Холл так и замер на месте.
Это выгодная сделка? Этот вопрос будет звучать в его голове и десятки лет спустя. «Меня будто кувалдой ударили», — рассказывал он. Он назвал эту фразу «классическим Стерлингом». Она быстро и явно показала, насколько неверной была презентация Холла. Брэд Холл в одно мгновение осознал, что запутался в мелких деталях своего анализа, не задумываясь о более общей стратегии, которая должна была лежать в основе.
У него была 1000 прогнозов компьютера, сообщающих, какая внутренняя норма прибыли может возникать при различных условиях. Но он не мог представить критический анализ темы, почему сделка может быть удачной идеей на следующее десятилетие или почему Koch Industries больше любой другой компании подходит для заключения сделки.
«Я понятия не имел, что делаю. Я был связан всеми этими деталями и всем остальным. А здесь был совсем другой спектр стратегий, которые применял Варнер при оценке эффективности сделки», — рассказывал Холл.
Почти сразу Чарльз Кох начал задавать вопросы о конкурентах в бизнесе и маржинальных поставщиках в отрасли. Это были стратегические вопросы, и они били в самую суть.
Брэда Холла эти вопросы укрепили в одном убеждении.
Он понял, на кого хочет работать, и это был не Билл Кох.
И это не ускользнуло от внимания от самого Билла Коха.
Как и всем вице-президентам в Koch Industries, Биллу Коху приходилось периодически отвечать на ряд вопросов Чарльза который оценивал его работу. Но Билл отличался от других руководителей одной крайне важной деталью: ему принадлежала значительная часть акций компании.
У Чарльза, Билла и Дэвида были большие доли акций компании, каждому сыну Фред Кох оставил примерно по
20 %. У их старшего брата Фредерика акции тоже были, хотя он не участвовал в деятельности компании. Джеймс Говард Маршалл II, бывший совладелец нефтеперерабатывающего завода Pine Bend, владел еще одной долей акций. Маршалл передал часть этих акций своему сыну Джеймсу Говарду Маршаллу III. Было еще несколько мелких акционеров, включая двоюродных братьев Фреда Коха, которых называли просто «другими Кохами».
Статус основного акционера осложнял противостояние Билла с Чарльзом.
Как вице-президент Билл находился в подчинении у Чарльза. Но как крупный акционер он был во многих отношениях наравне с ним. Чем дольше он оставался в компании, тем больше внимания обращал на свою роль акционера — ту, в которой он мог противостоять Чарльзу на равных.
Акции Билла давали ему место в специальном исполнительном комитете совета директоров, в состав которого входили только он, Чарльз, Дэвид и Стерлинг Варнер в качестве заместителя. С конца 1970-х Билл начал энергично участвовать в заседаниях исполнительного комитета. Он засыпал Чарльза Коха вопросами об управлении компанией и ее деятельности. Чарльз отвечал на вопросы Билла и присылал ему пачки документов лишь затем, чтобы после этого получать новые запросы.
Запросы Билла начали крутиться вокруг одной проблемы и приобретать обвинительную тональность Почему, интересовался Билл, Чарльз не сообщает о некоторых событиях всему совету директоров?
Например, в офисе Koch Industries в Денвере возникла проблема Там сотрудникам было предъявлено обвинение в мошенничестве с системой государственной лотереи, используемой для оплаты аренды энергии. Почему Чарльз Кох не сообщил членам правления об этой проблеме раньше, до того, как были вынесены обвинительные заключения? Билл также задавал вопросы о предстоящем расследовании Министерства энергетики США.
Департамент расследовал предположительное нарушение несколькими компаниями государственных нормативов цен на энергоносители. Предполагаемые нарушения произошли много лет назад. Детали расследования были неясны, но кто-то из финансистов Koch, изучивших вопрос, сообщил, что теоретически правительство может потребовать до $1 млрд компенсации за нарушения. Билл Кох спрашивал Чарльза, почему тот не сообщал об этом совету директоров.
Разве потенциальный штраф в $1 млрд — мелочи?
Чарльз ответил, что цифра в $1 млрд ничего не значит; это был просто теоретический показатель. Никто в компании всерьез не верил, что может быть наложен такой большой штраф. Вопрос просто не стоил того, чтобы сообщать о нем совету директоров.
Но Билл Кох не только задавал вопросы Вскоре он стал использовать свои вопросы, чтобы «рассказывать истории» совету директоров компании. Он представлял образ старшего брата как автократа, «диктатора», который управлял семейной компанией, не терпя инакомыслия и тяготея к секретности. Билл даже придумал для брата прозвище «Принц Чарльз» и начал использовать его в разговорах с коллегами. Чарльз узнал об этом и, похоже, не очень обрадовался.
Билл более чем изощренно обвинял Чарльза в неправомерных действиях. Он начал открыто бросать ему вызов. Главным пунктом его нападок стала одна из важнейших бизнес-стратегий Чарльза Коха — использование дивидендов. Билл отмечал, что дивиденды в Koch Industries были исключительно низки в сравнении с другими компаниями. Он утверждал, что это нарушает интересы нескольких акционеров Koch. Братья Кох были чрезвычайно богаты, но их состояние существовало в основном на бумаге, а доступ к деньгам у них был крайне ограничен. Билл требовал более высоких выплат дивидендов: он хотел получать на руки деньги от наследства отца. Он жаловался, что был «одним из самых богатых людей в Америке», но был вынужден брать кредит для покупки дома.
Чарльз Кох противостоял обвинениям Билла на всех фронтах. Он не соглашался с тем, что Koch должна выплачивать более высокие дивиденды, и уже объяснял совету директоров, как дивидендные выплаты можно эффективнее использовать, реинвестируя в компанию. Он также отверг обвинения в скрытности и утаивании от членов совета директоров важной информации. Он говорил, что предоставляет директорам всю необходимую им информацию и не должен сообщать больше.
Двадцать седьмого апреля 1980 г. Чарльз Кох отправил своему младшему брату написанное от руки письмо Дорогой Билл, С какой целью ты нападаешь на меня? Я слышу от людей по всей стране, что ты постоянно меня критикуешь. Все твои последние доклады на заседаниях совета директоров включают выпады в мой адрес. Даже твои служебные письма ко мне написаны едким и обвинительным тоном.
Мне кажется, от всего этого нет никакой пользы и на самом деле это разрушительно, разрушительно для тебя и для компании. Что бы я ни сделал, чтобы заставить тебя так относиться ко мне, это в прошлом. Лучший вариант для нас обоих сейчас — попытаться работать вместе, если и не по-дружески, то, по крайней мере, относясь друг к другу вежливо и уважительно, без прежней подозрительности и враждебности. Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы это было так.
Твой брат Чарльз
Билл не остановился.
Двенадцатого июня 1980 г. он отправил Чарльзу письмо с заголовком: «Право членов совета директоров на получение информации по важным вопросам, способным повлиять на работу компании». Это был мощный выпад против Чарльза и его деятельности руководителя, он безоговорочно обвинялся в обмане и злоупотреблении властью. Но главное, письмо затрагивало самый чувствительный нерв в отношениях братьев Кох. В нем говорилось, что их отцу Фреду было бы стыдно за Чарльза.
