Ожидалось, что компанию Purina Mills этот кризис не затронет Она продавала только корма, не животных.
Но, приняв в 1997 г. решение о покупке поросят, Purina подвергла себя рискам, связанным с падением цен на свинину. Дин Уотсон начал понимать, насколько велики были эти риски. Как говорил в то время один экономист в сфере сельского хозяйства, рациональное для содержания поголовье в 1998 г. было равно нулю. Purina быстро столкнулась с последствиями этой ситуации. Компания закупила поросят и дорастила, чтобы продать их фермерам.
Но покупателей не было. Фермеры отказывались покупать их.
«Люди, которым мы рассчитывали продавать свиней, в основном говорили: “Подавайте на меня в суд”. Люди, у которых мы покупали поросят, говорили: “Соблюдайте условия контракта, или я подам на вас в суд”, — вспоминал Уотсон. — Все риски, которых, как меня уверяли, нет, начали возникать из ниоткуда».
Центрального хранилища, в котором бы находились все контракты компании на свиней, не существовало. Это означало, что невозможно было просто так выяснить, сколько денег потеряла Purina. Компания узнавала о своих договорных обязательствах из каждого нового раздраженного телефонного звонка в ее свиноводческое подразделение. Один гигантский контракт был отправлен по факсу из крупной свиноводческой компании в Пенсильвании. Никто из команды Уотсона не знал о его существовании до получения факса. «Я помню, как спрашивал: “Как, черт возьми, это может стоять в факсе, если мы об этом не знали?”, — вспоминал Уотсон. — Ты смотрел на него, как баран на новые ворота».
В декабре 1998 г. Уотсона назначили генеральным директором Purina Mills Его задачей было справиться с кризисом. В то время он все еще работал в штаб-квартире Koch в Уичито, но компания организовала для него частный рейс в Сент-Луис, который вылетал каждое утро понедельника в 5:30. Уотсон проводил будни в штабквартире Purina, а на выходные летал домой к семье.
Кризис на свиноводческом рынке усугублялся так стремительно, что лидеры Purina Mills не успевали реагировать Реагировать на конвульсии рынка быстро компания не могла еще и потому, что ее связывали долги. В середине 1998 г. она имела задолженность около $557 млн.
Компания должна была делать регулярные выплаты в несколько миллионов долларов только для покрытия процентов.
Уотсон пытался умилостивить толпу разгневанных представителей банков. Одна группа кредиторов, которой должны были около $200 млн, прибыла в Сент-Луис, чтобы выслушать объяснения Уотсона по поводу того, как он планирует возвращать им деньги. Его планы выглядели не слишком убедительно. В начале марта 1999 г., всего через три месяца после назначения Уотсона генеральным директором, рейтинговое агентство Moody’s понизило кредитный рейтинг Purina. Вероятность возвращения заемных средств стала считаться ничтожной.
Уотсон изо всех сил старался поддерживать порядок в рядах сотрудников. Фрилансеры с MBA прекрасно понимали, что корабль может затонуть. Лояльность была не на высоком уровне. Однажды Дин собрал сотрудников вокруг себя, встав на стол в одном их операционных залов Koch. Он обратился к ним и сказал: «Смотрите, мне нужны все. Все руки за работой. Или вы берете весла [чтобы помогать грести], или скидываете свой зад с корабля, потому что я больше не могу ждать».
Брэда Холла направили из Уичито в Сент-Луис для изучения документов Purina Mills и оценки потенциального размера убытков. Вырисовывалась ужасающая картина. В какой-то момент 1997 г., перед тем как Koch Industries приобрела компанию, в Purina Mills был принят план по увеличению продаж кормов для свиней: фирма покупала поросят, а затем перепродавала фермерам для выращивания. Фермеры соглашались кормить свиней кормами Purina. Компания была связана контрактами на гарантированные продажи, и какое-то время это были легкие деньги. Поэтому Purina расширяла эту программу.
Она поставляла еще больше свиней по контракту крупным компаниям, таким как Tyson Foods, и продавала им больше кормов, а затем покупала еще больше поросят. К концу
1997 г. Purina фактически владела шестью миллионами свиней, что делало ее одной из крупнейших свиноводческих компаний страны. Когда Koch выкупала Purina, она упустила этот факт, потому что недостаточно внимательно изучила ситуацию. Сделка была чересчур поспешной; жажда роста заставила забыть об осторожности.
К 1998 г. Purina Mills имела обязательства по приобретению поросят на сумму около $240 млн. А их ценность в финансовом выражении стремилась к нулю.
Брэд Холл вернулся в Уичито, чтобы сообщить Чарльзу Коху о том, что выяснил.
Чарльз Кох как раз вновь мог уделять внимание бизнесу Месяцы, в которые его отвлекали суды с Биллом Кохом, наконец-то подошли к концу. Федеральная коллегия судей в Уичито в июне 1998 г. вынесла решение в пользу Чарльза Коха, придя к заключению, что он не обманул своего брата Билла, когда выкупал у него долю в компании.
Это была полная и однозначная победа Чарльза, он ничего не должен был Биллу. Билл хотел обжаловать приговор и в появившихся по итогам дела газетных статьях называл Чарльза «жуликом», чего и следовало ожидать. Апелляции продолжались, и Билл Кох каждый раз проигрывал. Но у Чарльза Коха не было времени на празднование победы.
Его внимание заняла катастрофа в Purina Mills.
Большинство людей, работавших с Чарльзом Кохом, никогда не видели его раздраженным Чарльз Кох не кричал и даже не повышал голос. Как-то на собрании руководителей один из топ-менеджеров сказал, что нет «долбаного способа» выполнить распоряжение Чарльза. В ответ тот просто закрыл свою папку, встал и вышел из помещения.
Когда Брэд Холл объяснил, что происходит в Koch Agriculture, Чарльз пришел в такую ярость, в какой Холл его никогда не видел. Холл стоял перед Кохом и описывал ему ситуацию с контрактами на покупку свиней в Purina.
Трудно было предположить, какую сумму потеряет Koch Agriculture из-за покупки Purina Mills. Koch могла уклониться от выполнения некоторых договорных обязательств по покупке свиней. Возможно, она могла хеджировать некоторые из контрактов. По словам Холла, убытки могли составить около $80 млн или даже больше.
Чарльз Кох, похоже, пришел в ярость не только из-за финансовых потерь. Но из-за самого факта, что руководители Koch не учли фатальные обязательства, которые имела Purina. Чарльз Кох говорил резко.
«Как это случилось?» — требовательно спросил он Холла. Холл вспоминал, что Кох был взбешен из-за действий Дина Уотсона и некоторых сотрудников с MBA, которые до этого изучали перспективы приобретения Purina. На глазах у Коха развернулась катастрофа, которой, судя по всему, можно было полностью избежать.
Жизнь Дина Уотсона была быстрой чередой рейсов между Уичито и Сент-Луисом, а также телефонных переговоров со взбешенными представителями банков и возмущенными клиентами, которые требовали, чтобы Purina Mills выполняла свои контрактные обязательства. «От всех наших планов камня на камне не осталось. Мы были просто в ужасной, ужасной ситуации, — говорил Уотсон. — Мы знали, что хотим сделать, но у нас просто не было времени, чтобы это делать… Честно говоря, мы были в полном дерьме».
