Каменная стена заканчивается примерно через километр у небольшого причала Каслданнса, возле которого на черной воде покачиваются несколько разных лодок, поставленных на прикол. Чуть дальше от улицы отделяется узкая протоптанная дорожка, ведущая направо, к скалам, и я сворачиваю на нее. По этой тропинке я ходила лишь раз, само собой, вместе с Дином. Мы тогда обсуждали маяк на Кэйрахе, маленьком острове, расположенном слишком далеко отсюда, чтобы разглядеть его даже с самого выдающегося мыса. Дин рассказывал, что один старик прожил там одиннадцать лет в полном одиночестве, и я до сих пор помню, как подумала, что тоже хотела бы иметь такое убежище. Должно быть, прекрасно, когда тебя окружает лишь море, а кроме него, больше ничто из внешнего мира не может до тебя добраться.
Впрочем, когда несколько недель спустя действительно начались поиски смотрителя на маяк сроком на полгода, я скрепя сердце отказалась. Дину пришлось бы подбирать мне замену в «Брейди», да и что бы я делала после этих шести месяцев? А потом сюда приехала Лив и влюбилась в эти места. Ну, и в Кьера.
Дорожка едва заметно поднимается в гору, проходя мимо лугов с короткой нежно-зеленой травой и крошечными белыми цветочками, разрастающимися среди мха. Безостановочно переставлять ноги, позволяя окружающему миру проноситься мимо меня, освободить голову. Последнее становится настоящим испытанием.
Получается, у Нилла проблемы в Гленбее? Что это за проблемы? Быть не может, чтобы он сбежал из дома, потому что отец слишком часто его избивал.
Вспышка этой мысли на миг заставляет сбиться с шага, и я вынуждена сконцентрироваться на дыхании, чтобы снова найти ритм.
А сколько вообще Ниллу лет? Он руководит собственным тату-салоном, который, по словам Дина, уже успел достигнуть определенного уровня известности. Такое не случается за один день. Двадцать шесть? Двадцать семь? Сильно старше он не выглядит.
Разум вновь возвращается к девушке, о которой Дин не в курсе, сошлась ли она с Ниллом снова или нет. Так или иначе это означает, что они точно уже расставались. Вероятно, в этом и причина неурядиц, на которые намекал Дин, возможно, вмешался кто-то третий. Другой мужчина или другая женщина… судя по тому, что это именно Нилл покинул Гленбей, скорее уж дело в мужчине. А теперь здесь он хочет забыться, в то время как его подружка, на данный момент уже бывшая, наверняка раскаивается в содеянном…
Я ускоряю темп. Продолжу в том же духе, и можно начинать выбирать саундтрек для фильма, который сейчас разворачивается у меня в голове.
Каким образом совпало, что Нилл планировал подыскать себе квартиру побольше, когда Дин обратился к нему с просьбой временно взять под управление паб?
Естественно, могло выйти и так, что он опять помирился с девушкой и Дин просто об этом не знает, но… так, стоп. Я погружаюсь в совершенно неуместный анализ. В последний раз, когда со мной такое творилось, мы с Ив могли ночь напролет рассуждать о каком-нибудь взгляде и случайно оброненной фразе Кейдена. Усиленно отгоняю от себя следующие мысли, что, во-первых, мы с Ив вообще больше не разговариваем и, во-вторых, что отношения с Кейденом, как выяснилось в дальнейшем, оказались тем еще счастьем.
В сторону моря плавно уходят вверх изгибы холмов, но это обманчивое впечатление. За вершинами они слегка спускаются вниз, а потом вдруг резко обрываются. С каждым приглушенным звуком, который мои ноги отбивают по утрамбованной земле, уклон позади меня становится все круче, но тропа, как и прежде, продолжает подниматься выше. Недостаток тренировок начинает проявляться в одышке.
Может, Нилл захотел выехать из старой квартиры, потому что с ней связано слишком много воспоминаний и… Алло? Мозг? Что мне сделать, чтобы тебя остановить?
Задыхаясь, я торможу и стою, опустив голову и уперев ладони в бедра. Легкие горят. Слишком быстро. Чересчур быстро и чересчур далеко для первой пробежки после годичного перерыва. А на обратном пути даже не получится сбавить скорость, в чем я убеждаюсь, бросив взгляд на часы. Если хочу принять душ перед работой – а я точно хочу, – то нужно поторопиться.
* * *
По лестнице в квартиру я взлетаю так, что колет в боку, однако, несмотря на это, явиться вовремя в «Брейди» все равно не успеваю. Со все еще влажными волосами, так как просто-напросто физически не получается принять душ так, чтобы не вставать под воду полностью, в десять минут восьмого я отдергиваю занавеску на входе в зал паба.
– Привет! Извини, я чуть-чуть опоздала!
Нилл как раз меняет свечи – задача, которая обычно входит в мои обязанности, – и я спешу к нему.
– Спасибо, я доделаю, о’кей? – Теперь он окончательно утвердится во мнении, что на меня нельзя положиться.
– Расслабься. Все равно никого еще нет. – Выпрямившись, он вытирает прилипшие к ладоням крупинки воска о джинсы. Сегодня на нем коричневая футболка с надписью «Джанго освобожденный». Знаю, что это фильм Тарантино и именно поэтому я его не смотрела. Подобное кино не для впечатлительных слабаков вроде меня.
Подхватываю коробку со свечками и жду, пока Нилл оставит меня заниматься делом и вернется к бару. Но вместо этого он прислоняется бедром к столику.
– Эй, – тихо произносит он, – ты как?
И в ту же секунду это происходит снова.
В первый раз это случилось на пляже, и я вспоминаю море, волны, лунный свет на его лице. А также грусть, страх, тревогу за Пиппу и потребность хоть на пару минут отвлечься на такого мужчину, как Нилл, чьи мысли, кажется, не отклоняются от курса и который тем самым помогает мне вновь обрести контроль над собственными мыслями, не дать им унестись в отчаяние.
И вот это опять повторяется. Между громоздкими столами и лавками, извечным запахом древесины и алкоголя и без каких-либо декораций в виде бескрайнего моря. Я с почти болезненной ясностью ощущаю его внимание, и что-то во мне стремится одновременно спрятаться и шагнуть к этому мужчине. Оранжевого света, который дают латунные лампы, не хватает, чтобы разглядеть глубину его карих глаз, а они снова темные, почти черные. Мне с самого начала было сложно сопротивляться, когда взгляд Нилла непреднамеренно меня гипнотизировал. Но сейчас смотреть на него становится гораздо тяжелее, ведь я знаю, как он целуется.
– Нилл?
От громкого голоса Нелли я подпрыгиваю. И осознаю, что прижимаю к груди коробку со свечами, как будто пытаюсь создать щит между собой и Ниллом. Мой взгляд еще на несколько секунд задерживается на его лице. Оно выглядит серьезным, задумчивым, словно он ищет что-то, и мне хочется сказать ему, что я не тот человек, в котором можно что-нибудь найти. С трудом мне удается оглянуться на Нелли, которая стоит за стойкой бара и смотрит на нас.
– Тут пара мужчин в баре ждут свое пиво, – поясняет она, после чего, качая головой, отворачивается.
– Пожалуй, лучше мне ими заняться.
Проходя мимо, Нилл дотрагивается до моей руки. И даже не старается сделать вид, что это произошло нечаянно. Прикосновение его гладкой кожи, пусть лишь на миг, пробуждает во мне какую-то неясную тоску, и я никак не возьму в толк, чего именно мне не хватает. Близости? Чувства, что я могу кому-то довериться? Как бы то ни было, сейчас я мечтаю, чтобы мы остались одни и Нилл не покидал бы меня, возвращая ощущение, когда он меня так… видит.
