Даже здесь, возвышаясь над миром и своими обычными проблемами, мне приходится пару секунд осознанно оттеснять в сторону эти воспоминания, чтобы не позволить прошлому отравить ощущение свободы и величия. Сделав еще глоток воды из бутылки, я медленно завинчиваю крышку.
Может, просто стоит объяснить все Ниллу. Подробности вообще не понадобятся, достаточно сказать ему, что я годами вынуждена была уживаться с агрессивным уродом и поэтому навсегда сыта по горло таким поведением. Если сформулировать это так, то даже не очень драматично звучит. Скорее, как будто бы я с этим справилась, как будто окончательно решила больше не терпеть в своей жизни такой тип людей. В любом случае это выглядит более независимо, чем мой побег вчерашней ночью.
«Бе-е-е-е», – слышится позади, и, обернувшись, обнаруживаю, что одна овечка осмелилась практически залезть на камень, на котором я сижу, и с интересом меня разглядывает. Я осторожно протягиваю руку, а она приподнимает мордочку и почти позволяет моей ладони дотронуться до грязно-белой шерсти между стоящими торчком ушами, прежде чем, отпрянув, скачет несколько метров по горной дорожке и семенит по траве, мху и лишайнику обратно к своим сородичам.
Раздается негромкая вибрация, и я вынимаю мобильный из кармана спортивных штанов. Пришло сообщение от Айрин.
Привет, Сиенна, не занята послезавтра?
Мы с Лив и Кьером поедем на Кэйрах,
там надо кое-что сделать. Нет настроения
присоединиться?
Все еще со смартфоном в руке я слезаю с валуна и потягиваю занемевшие конечности.
Я переехала в Каслданнс, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло, а это невозможно, если просто постоянно всего избегать.
С удовольствием.
Во сколько мне быть у тебя?
Мне все равно хотелось взглянуть на маяк изнутри, чтобы точнее представить себе, как Лив провела там полгода. Как он выглядит снаружи мне известно по парочке старых фотографий, висящих в пабе. Зернистые картинки с белой башней, маленькой, но вместе с тем внушительно возвышающейся над холмистой, пронизанной скалами зеленью Кэйраха, а за ней лишь море, облака и лучи закатного солнца.
Просто отдохнуть с другими людьми. Я не отваживалась на нечто подобное целую вечность. Такая вылазка пойдет мне на пользу… а до этого извинюсь перед Ниллом за некрасивое исчезновение вчера вечером и, вероятно, поведаю кое-что о своем прошлом. Ровно столько, чтобы я могла сказать самой себе, что сделала первый шаг навстречу. Видимо, он ждет от меня объяснений, и в данную минуту я в первый раз за долгое время чувствую в себе достаточно сил, чтобы их дать.
Дальше пытать себя вопросами, почему готова к этому именно с Ниллом, я не буду. Человек, которому после одного лишь взгляда в беспокойной суете «Брейди» удалось понять, что на самом деле творится у меня внутри, точно не должен оказаться самым плохим выбором.
Последний взгляд на блестящее серо-синее море, и я бегу назад в Каслданнс.
* * *
Свой новообретенный энтузиазм как сокровище прячу в хрустальную шкатулку и крепко прижимаю ее к себе, пока спускаюсь по скалистой тропинке домой едва ли не с большей скоростью, чем поднималась. Ноги стали напоминать пудинг, но то ощущение полета, когда далеко выбрасывая ноги, бежишь вниз, слишком прекрасно, чтобы я притормозила.
Снова и снова во время бега смотрю на море, снова и снова при виде его мне удается подавить возникающие сомнения.
«Зачем это обсуждать? Что принесет раскапывание старых историй? Просто обруби все хвосты, и сойдет».
«Я целый год только этим и занималась. Это так не работает. И раз за разом меня догоняет».
«Тебе просто нужно больше времени. Не обращай внимания, рано или поздно все забудется».
«Но, может быть, я все-таки хочу поговорить. Может быть, я все-таки хочу, чтобы кто-нибудь меня выслушал».
«В лучшем случае он тебя пожалеет. И что тебе от этого?»
«Он не станет. Я знаю. Он не такой».
«Он не станет, – кривляется внутренний голос, – ты знаешь, он не такой».
Вау. В собственной голове я умею передразнивать саму себя. Недовольно поджимаю губы и стискиваю кулаки. Пластиковая бутылка издает предупреждающий треск.
Пока я пробегаю мимо причала, усиливающаяся нерешительность грозит пустить трещины по моей хрустальной шкатулке, и когда я сворачиваю в переулок за пабом, то упрямо цепляюсь за остатки уверенности.
Пока я спешу вверх по лестнице, тяжесть внутри меня давит все сильнее. Постучусь к Ниллу сразу. Если я даже просто переоденусь, от моей решительности ничего не останется и я ни слова не смогу из себя выдавить. Просто постучать и поздороваться. «Привет, у тебя есть минутка? Дело в том, что я думаю… мне кажется, я должна тебе… ты тут у меня спрашивал…»
Стук получается робким, коротким и тихим. Он вряд ли его вообще услышит, но я хотя бы попробовала. Завтра будет новый день, а сейчас мне и так пора принять душ. Идиотская идея – после пробежки идти разговаривать с Ниллом. Ему захочется открыть окна, потому что я вся потная, а у меня гарантированно не получится сосредоточиться на том, что собиралась ему сказать, ведь, кроме приветствия, я ничего не заготовила. А вдруг он до сих пор в Гленбее?
Блин.
Делаю глубокий вдох и стучусь еще раз, теперь громче. В тот же момент за дверью слышатся быстрые шаги и голоса, один из них очень звонкий. Мое сердце, которое все это время билось в безумном темпе, резко замирает.
О нет. О боже. Его девушка – она здесь.
Мысли у меня в голове путаются. «Привет», – скажу я. Всего лишь: «Привет, хотела спросить, нет у тебя… молока…»
Дверь распахивается. Все еще пребываю в шоковом состоянии, а мое сердце превращается в крошечный, смятый и сжавшийся комочек в груди, пока взгляд, скользнув по рыжим волосам, опускается вниз.
Передо мной стоит девочка с узкими плечами, светлой кожей и серо-зелеными глазами. Она не улыбается, как и я. Мы смотрим друг на друга в течение пары секунд, затем на это юное создание падает тень, и я поднимаю взгляд на лицо Нилла. Мне не удается истолковать его выражение. Понятия не имею, то ли из-за того, что на нем отражается одновременно слишком много эмоций, то ли из-за холода, который распространяется по телу за считаные секунды, делая движения почти неуправляемыми и замораживая хныканье, рвущееся с моих губ.
Маленькая девочка. Что она здесь делает?
– Это Эмми, моя дочь, – говорит Нилл.
Мне требуется несколько мгновений, чтобы осмыслить такие простые слова.
Эмми продолжает смотреть на меня снизу вверх, не меняя выражения лица, в отличие от Нилла, который пытается изобразить осторожную улыбку.
– Хочешь зайти?
– Нет! – В ужасе я отскакиваю на шаг назад. Ни в коем случае. Вот черт. Черт, проклятие. Не может же это сейчас… теперь еще и это…
