Мы говорим спокойно, вполголоса, но вот музыканты выходят на сцену, затягивают первые аккорды «Another brick in the wall» Pink Floyd, и в бар врывается мощный звук гитар и барабанов. Теперь этот звук как живой — вращается повсюду. Какое-то время мы пытаемся вести беседу, но наши слова разбиваются о звуки музыки.
«Сегодня играет „Cobweb“ — одна из лучших групп Катманду», — говорит Хелена. Мы с ней почти тезки, и она знает русский язык.
«Я живу в Германии, но родилась в Словакии.
В Словакии мы учили русский в школе... Сейчас сложно говорить, ничего не слышно. Когда закончится музыка, я покажу тебе где живу. Приходи ко мне завтра в гости».
Следующий день. Третий этаж нежилого офисного дома. Квартира без номера — одна среди других на этажах. Все остальные двери — с вывесками туристических офисов. Хелена встречает меня на лестничной площадке.
— Было очень трудно найти хорошую квартиру. Все непальские дома с местными туалетами, я их не люблю, мне нужен был европейский туалет. В первой комнате сплю я, а там спальня моего сына, — показывает она помещение.
Из мебели у нее только набор плетеных из бамбука кресел. Непал производит бамбук на экспорт.
— Я живу просто, по-непальски, мне так нравится. Я не люблю когда много вещей в доме. Я люблю когда много книг. Эти книги, видишь, я держу для красоты. Я ничего не привозила сюда — только эту электрическую плиту из Германии. Непальские электрические плиты взрываются.
Последние четыре дня нет воды. Вчера я ходила в ближайший отель, чтобы помыться. У них есть общий душ. Я зашла туда, и такая, уверенная в себе, поднялась на второй этаж и помылась. Я знала где у них общий душ, — смеется она, пародируя саму себя, крадущуюся по отелю. — Конечно, здесь очень просто, не так как в Германии. Но я знала на что иду когда ехала сюда.
В Германии есть все, но я там несчастлива. Много лет я пила антидепрессанты, но когда прилетела в Непал, то отказалась от них.
— Как долго ты живешь в Непале? — спрашиваю я.
Мы уже давно перешли на русское «ты», хотя между нами лет тридцать разницы в возрасте.
— Я приезжаю сюда... Сколько? Дай подумать, шесть- семь лет...
Я не могу жить в Непале больше пяти месяцев в году, ты знаешь, это правило для всех: визу в Непал выдают не более чем на пять месяцев в году, потом нужно ждать семь месяцев, чтобы получить новую.
Пойдем, я покажу тебе комнату где работаю! — тянет она меня за рукав в соседнее помещение. Через лестничный пролёт, еще одна дверь, еще одна квартира. Между ними «европейский» туалет.
Здесь все еще менее обжито. Из мебели совершенно ничего: только обустроенное на полу спальное место — одеяла и подушки. На окнах нет занавесок.
— Когда я здесь переодеваюсь голая, то кто-то может наблюдать за мной. В Непале вся жизнь cнаружи, ничего не спрятать, — смеется она. — Здесь я работаю и пью кофе. Я не могу проснуться без кофе. Если я знаю, что утром не будет электричества, то я готовлю кофе с вечера, а утром выпиваю его холодным.
Здесь я работаю с ноутбуком. У меня есть небольшой интернет-магазин товаров из Непала. Я продаю изделия ручной работы. Wi-Fi я ворую из соседнего кафе, их сигнал как раз достает до этой комнаты. Это кафе никогда не меняет пароль для Wi-Fi!
— Хочешь пирожное с чаем? Я купила специально для тебя! Здесь, в Непале, я худая, но, возвращаясь в Германию, я набираю пять-шесть килограмм веса. У нас в Германии повсюду «German Bakery» — пекарни с булочками, чизкейками и вкусным хлебом. Когда я приезжаю обратно в Непал, все спрашивают меня: «Хелена, почему ты так растолстела?» — она выпячивает живот, изображая себя толстой и ходит взад-вперед по комнате. Сейчас у нее девичья фигура.
Мы усаживаемся на пол рядом с креслами. «Кресла для гостей, а мы как дома, по-непальски». Она смешно качает головой, соглашаясь присесть на пол.
— Я родилась в Словакии. Тогда мы были связаны с СССР, в школах мы учили русский. Мой будущий муж, рок-музыкант, приехал из Германии с гастролями в наш город. Мы встретились и сразу поженились. У нас не было времени на свидания, все было очень быстро. Я уехала с ним в Германию когда мне было 18 лет.
— Родители отпустили тебя?
— Да, мы не были близки. Я очень хотела покинуть родительский дом. Сначала мы с мужем жили вместе, потом я купила себе квартиру, и мы стали жить «на два дома».
— Почему?
— Мне всегда была нужна свобода, личное пространство. Я очень уставала от постоянного присутствия мужчины.
У нас родился сын, через 10 лет мы развелись. У мужа были другие женщины, и я сказала: «Нет — это мне не подходит».
— Где теперь твой сын?
— Сейчас ему 28 лет, он живет в Германии и работает программистом. Он тоже занимается музыкой, как его отец.
Я прошу рассказать ее историю. Как все начиналось?
Как женщина, рожденная в Словакии, прожившая жизнь в Германии, оказалась в «Регги-Баре», оказалась в этой квартире в центре Катманду. Что за жизнь привела ее сюда?
«Лет пятнадцать назад я начала читать книги Далай- ламы, я увлеклась буддизмом. Затем я стала ездить в Индию. Потом у меня нашли рак.
Я лечилась и параллельно ездила в Индию.
Мой доктор говорил: «Хелена, если узнают, что ты ездишь в Индию, то у тебя заберут страховку». Но я все равно ездила в Индию между курсами химиотерапии.
У меня уже не было ни волос, ни бровей, но Индия давала мне силы бороться с болезнью.
Однажды, когда стало совсем трудно, и я уже не знала буду ли жить, моя подруга посоветовала мне одну женщину. Эта женщина видела будущее. Тогда я не очень верила в подобные вещи. Сейчас я думаю, что пока сам не проверишь — не поверишь.
Эта женщина принимала людей дома, в соседнем городе. Я ни на что не надеялась, я просто поехала... так, просто потому, что не было уже надежды ни на что другое.
Как только я ступила на порог ее дома, она сказала, что рядом со мной стоит девочка, которая должна была у меня родиться, что она не родилась, но теперь мой «ангел- хранитель». Тогда я поняла, что она и правда что-то видит. Восемь лет назад у меня был выкидыш. Врачи не могли сохранить ребенка. Никто об этом не знал, я не сказала даже сыну. Врачи сказали, что это была девочка. В тот момент ей было бы восемь лет.
Итак, мы стали говорить. Эта женщина в деталях описала моё прошлое, моих родителей, а потом она сказала: «Ты победишь рак и будешь жить». Я очень обрадовалась, я поверила ей, потому что все, что она рассказала до этого было правдой. Затем она стала описывать мое будущее. Она сказала: «Ты будешь жить и вернёшься домой. У тебя будет еще один ребенок». И тогда я сказала: «Нет, этого не может быть». Я родилась в Словакии, но я... ненавижу эту страну.
Я ни за что туда не вернусь. Я не могу иметь детей — у меня удалили матку.
