Но все случилось именно так, как она предрекла. Мое здоровье улучшилось, и я впервые посетила Непал. Когда я пересекала границу из Индии в Непал, мое сердце так сильно забилось! Я поняла, что я дома. Я плакала от счастья.
Однажды, идя по улице Катманду, я увидела мальчика, беспризорника, сидящего в коробке. В Катманду ведь многие дети живут на улице. Я увидела этого мальчика, только посмотрела на него и поняла: да, это мой сын, «я его знаю »!
Сачан сказал, что его родители живы, но оставили его.
Я узнала о его бабушке и дедушке, они жили в горах Лангтанга.
Лангтанг — это горный район Непала, который начинается примерно в семи часах езды от Катманду, там очень красиво. Мне пришлось поехать туда вместе с Сачаном, к счастью, он помнил дорогу. Ох, как же долго мы добирались туда! Сначала надо было приехать в Дхунче — деревню с которой начинаются походы в горы Лангтанга, затем нужно идти вверх по тропе. Когда я поднималась там, то думала, что у меня случится сердечный приступ! Никогда в жизни я не повторю этого! Никогда!
Как же это было тяжело!
Когда мы поднялись, я увидела их дом и удивилась: бабушка и дедушка Сачана — очень хорошие люди. Они не бросали его, нет, но они уже очень старенькие.
Оказалось, что родители Сачана живы и здравствуют. Они занимаются своими жизнями.
Отец Сачана живет в Катманду, но почти не работает, а мать сбежала к любовнику в Индию. Любовник матери не хочет, чтобы Сачан жил с ними, и поэтому она отказалась от сына. Да, женщины так иногда делают...
Тогда я спросила Сачана — хочет ли он остаться с бабушкой и дедушкой или хочет учиться в школе, в Катманду. Сачан очень умный мальчик, он очень любит учиться, он захотел пойти в школу. Мы вдвоем вернулись обратно в Катманду. Теперь я оплачиваю его обучение в очень хорошей школе. Там он учится и живет, их очень хорошо кормят. У них есть много дополнительных занятий: рисование, пение, языки. Он очень умный, лучший в классе по математике.
Я забираю его на выходные на каникулы. Я говорю ему: «Не называй меня мамой, называй меня просто Хелена.
У тебя ведь есть мама и папа, ты не сирота».
Недавно у него был день рождения. Я позвонила отцу Сачана, у меня был его номер. Я пригласила его на день рождения сына в ресторан. Сачан так ждал его! Тот пришел, но даже не смотрел на сына. Потом я поняла, что он пришел, не чтобы увидеть сына, он хотел посетить дорогой ресторан.
Я увидела как живут женщины-матери в округе Лангтанга. Очень бедно. У них много детей, но нет работы.
Их мужья либо убиты во время революции в Непале, либо уехали в Индию на заработки. Многие мужчины Непала уезжают работать в Индию, находят там новых женщин, создают новые семьи и не возвращаются.
Женщинам которым я помогаю не на что содержать детей — я даю им работу. Видишь, все эти вещи: здесь сумки из экологичного сырья, расшитые ремни и этнические украшения. Это все делают мои женщины. Я выбираю на рынке образцы модных сумок и одежды, привожу это в горы моим женщинам. Они шьют точные копии этих вещей. Мы используем только натуральные материалы: хемп и крапиву. Крапива — очень модное и востребованное в Г ермании сырье. Хемп, конопля — очень жесткая, а крапива тоже «organic» — натуральная — но очень мягкая, нежная. Этот «мягкий» сорт крапивы можно выращивать на высоте от двух до трех тысяч метров. Здесь, в Гималаях, идеальные условия для этого. Когда крапива собрана, то сначала ее нужно замачивать в воде, а затем выбивать. Это тяжелая работа, ее может выполнить только мужчина — нужны сильные руки. Затем побеги крапивы становятся очень нежными, и из нее можно делать пряжу. Изделия из крапивы очень хорошо продаются, это ведь ручная работа. Из этой пряжи можно ткать или вязать аксессуары — сумки, футляры к коврикам для йоги, пояса. Все это делают мои женщины в Лангтанге. Потом я посылаю все в Германию и продаю на рождественских базарах. Так я даю этим женщинам работу.
Мой муж привил мне любовь к рок-музыке. Теперь я не могу без нее жить. Каждый вечер я слышу музыку из разных баров Тамеля. В этой квартире никто не хочет жить. Хозяин квартиры — мой друг, он берет небольшую плату, всего 120 долларов в месяц. Другой человек здесь бы не выдержал. Очень много звуков, все они смешиваются и превращаются в какофонию. По голосам музыкантов я понимаю в каком баре играет та или иная группа. Я знаю всех музыкантов. Музыка делает меня счастливой, она дает мне энергию».
Хелена сидит вытянув ноги, покачиваясь в такт музыке. Я гляжу на аккуратно расставленные книги по медитации и буддизму, автобиографии известных музыкантов. Мы ужинаем в ее квартире: растворимый кофе и тарелка риса на двоих.
После сорока лет человек отказывает себе в удовольствии раскрывать себя. Меняться, менять свою жизнь в пятьдесят — это неприлично, это противоречит правилам социума. К сорока пяти годам человек стареет, после пятидесяти он сдается, а в шестьдесят, независимо ни от чего, умирает. Но эта женщина в свои почти шестьдесят — носит джинсы и спортивные футболки, танцует под регги, ходит в горы и занимается благотворительностью.
Следующим утром Хелена ведет меня «в жизнь». Она говорит, что я не знаю Непал, что его невозможно узнать пока не увидишь как живут самые обездоленные, лишенные всех благ люди.
«Они очень простые, но очень хорошие, настоящие. Я люблю этих людей», — говорит Хелена.
Туристический Тамель — центр бесчестия и падения. Только для туристов, только для бизнеса. Пятьсот туристических агентств и столько же отелей. Бары тянутся один за другим. В перерыве будто орнамент из бисера: рестораны, магазины, казино. Ровно за границами Тамеля — нищета и трущобы, а потом опять дорогие дома, королевский дворец Катманду и отели с бассейнами.
«Здесь есть все, включая детскую проституцию», — рассказывает Хелена. — «Богатые мужчины, иностранцы приезжают сюда и заказывают маленьких девочек и мальчиков, а затем ведут их к себе в номера. Это страшно что мы живем в таком мире! Это страшно!
Многие иностранцы, приезжая в Непал, видят только святость и красоту, но я здесь живу. Я знаю всю подноготную этой страны.
Я сделала выбор видеть правду, не жить в розовых очках. В Германии все живут будто спят, но мир не такой.
В мире голодают дети, в мире убивают и насилуют детей. Хватит с меня розовых очков, достаточно!»
Мы выходим из туристического района, пересекаем Сундупалчок и мост над грязной, но священной рекой Багмати. По дороге покупаем пять килограмм риса, два пакета сахара и масло.
Крыши к крышам. Храмы на храмах — в каждом дворе по одному. Здесь и там, нарушая границы, мимо нас проносятся дети. Они заигрывают с Хеленой. Хелена смеется. Она принесла им подарки из Германии.
Эти дети нюхают клей и спят на тротуарах. Они выпрашивают у туристов деньги и шоколадки.
«В Катманду почти нет мусорных урн. Четыре раза в неделю специальная машина объезжает город. Эти машины принимают мусор у детей. Пакеты с пластиком, пакеты с бумагой, другой мусор. За эту работу дети получают один доллар за ночь работы. Эти дети спят на улице и питаются где придётся. Они убирают мусор после заката солнца, чтобы никто, особенно туристы, не обратили внимания на «детский труд» в Непале.
