Ой, не факт, что все это мне сейчас хоть как-то поможет!.. Исходя из яркости и сложности эмоционального коктейля, уже догадываюсь, кого именно я стряхнул с ветки.
Увы, меня опять подвел изъян моего дара. Присутствие чужака удалось уловить только тогда, когда он проснулся и, что хуже всего, именно я был виновником не самой приятной побудки.
Кажется, я не только нарушил чей-то сон, но и позарился на чужой обед. Так что, надев рюкзак на плечи, покрепче сжав рукоять обреза, я уставился в заросли, откуда вот-вот должна появиться пострадавшая сторона. Полевые работники экспедиций ученых, изучавших Беловодье, — ребята простые и привыкли давать новым видам более привычные названия, которые приживались в народе намного лучше занудной латыни. И когда состоялось первое знакомство с вот этим страхопудалом, то в голову парням пришло только заковыристое слово из славянского фольклора.
Мои догадки полностью оправдались. Прошу любить и жаловать — беловодская кикимора. На картинке она смотрелась симпатичнее — эдакая смесь осьминога, паука и шерстистого колобка. Из жутко волосатого клубка торчали четыре похожих на паучьи лапы, которыми кикимора ловко цеплялась за ветки. Словно этого было мало, им в помощь прилагалась еще и четверка поросших короткой шерстью гибких щупалец.
Ну вот как тут не пальнешь в надежде побыстрее закончить столь неприятное знакомство? А нельзя!
В условиях дикого мира Беловодья ученье — поистине свет, а неученье — тьма, причем могильная. Не узнай я предварительно, что густую шерсть, за которой прятались все важные органы и голова, не всякая пуля возьмет, мог бы и наделать глупостей. К тому же эта мерзость живуча, как сто кошек, и в магическом плане ее может взять только огонь, а таких артефактов у меня нет и в помине. Но хуже всего то, что, получив любое ранение, кикимора напрочь слетает с катушек, как подстреленный секач.
Знаете, чем отличается обычный дикий кабан от подранка? Я, благодаря неугомонности Гены, знаю. Нет, мы не стреляли в кабанов, просто не вовремя сунулись в места охоты. В общем, раненый вепрь — это камикадзе животного мира. Быстрый, клыкастый и весом под двести килограмм.
Думаете, откуда у меня взялась такая тяга к лазанью по деревьям?
Вот везет мне на всяких психованных созданий! Словно было мало недавнего знакомства с нервным, как институтка, единорогом… Но от него хотя бы можно сбежать на дерево, а тут что делать?
Волосы на массивном теле зашевелились, и наружу, словно голова черепахи, проклюнулась маленькая головка с неплохим набором острых зубов.
Ну вот на кой любителю фруктов такая стоматологическая благодать?
Спокойно, Домовой, только не вздумай палить! Никакой это не шанс, а прямой путь к еще большим неприятностям. Стрелять нельзя!
Читать о кикиморе, сидя в мягком кресле пункта управления станцией, было очень интересно, но сейчас эта информация уже не казалась мне забавной. Кикимора имела крайне скверный характер и если уже начала «терки» с кем-то, то ни за что не отступит, а попытка оппонента ретироваться с места событий воспримет как сигнал к атаке.
Нужно как-то выкручиваться. В конце концов, передо мной не хищник, и как лакомство я его не интересую. У нее просто наследственные проблемы с психикой, не убивать же бедняжку за это.
Насчет психических проблем это я очень верно подметил — как только попробовал повлиять на тварь ментально, она за мгновение накрутила себя от состояния раздраженного любопытства до истеричного бешенства. Запрыгав на ветке, как бабуин, кикимора оскалилась и зашипела на меня. Эмоциональный скачок был таким резким, что я немного растерялся и сорвался на уже привычный ответ — то есть ударил по сопернику видением оскаленного тиранозавра, а еще заорал, добавив голосовую модуляцию.
Да уж, кикимора — это не скальный сфинкс, и ее не так легко напугать. Отскочив на пару метров, тварь спрятала голову в шерсть, а затем резко крутнулась, как юла, и я едва успел напитать энергией соответствующий отдел наствольного артефакта. Две словно слепленные из фекалий сосульки с неприятным гудением срикошетили от энергетического щита.
Все бы ничего, но я-то знал, что эти действительно состоящие из выделений кикиморы штуковины способны пробить толстую доску!..
Дела становились хуже с каждой секундой, потому что испуганная кикимора почти достигла пика бесноватости и скоро кинется в рукопашную.
Тут либо стрелять, либо…
Еще в момент лихого спуска с дерева у меня мелькнула мысль провести один эксперимент: конечно, предварительно хорошо подготовившись. Но, похоже, придется прямо сейчас и без подготовки.
Сделав резкий «вдох», я еще раз изобразил из себя тиранозавра, а когда кикимора вновь отскочила, сиганул с ветки классическим «солдатиком».
Окружающий мир рванул вверх, походя стегая меня не только листьями, но и довольно крепкими ветками. Одна ударила по ногам, крутанув меня как пропеллер, и я только чудом успел активировать «паука».
Люблю этот артефакт все больше и больше!
Свистопляска тут же прекратилась, и падение плавно замедлилось. На всякий случай я отрубил артефакт, провалившись еще на десяток метров, и только после этого позволил «пауку» подвесить себя под веткой в нижней части Кроны.
Вроде получилось.
Откуда-то сверху доносился визгливый стрекот, в котором кроме бешеной ярости имелась доля растерянности и недоумения. Кикимора явно не поняла, куда это я подевался. Нужно быстрее спускаться, пока она не решила простейшую задачку, пойдя по стопам старины Ньютона.
Дав силовой нити подтянуть меня вверх, я не стал забираться на ветку, а оттолкнулся от нее в направлении основного ствола.
Идея так себе.
«Паук» не подвел, но инерция не простила мне слишком уж снисходительного отношения к ней. Снова сработал закон маятника, и я врезался в ствол боком, продавливая сквозь зубы нехорошие слова.
Да уж, до Спайдермена мне так же далеко, как бегемоту до лебедя.
Дальше спускался осторожнее, без лихачества и желания ускорить процесс, благо кикимора потерялась где-то в зеленых высях.
На лиственный пласт между монументальными корнями баобаба я практически рухнул, вымотавшись и физически и психологически.
Хотел пожаловаться на свою нелегкую долю Чуче, присутствие которого ощутил еще пару минут назад, но сказал совсем не то, что собирался:
— Ну вот что ты за скотина такая?! Почему когда появляется повод тебя похвалить, ты норовишь сделать какую-то пакость?
Присев на выступающий из лиственного слоя корень, я устало посмотрел на тахруна, который как раз дожевывал красивую бабочку с сиреневыми крылышками.
— Семь сотен червонцев! Мать твоя крыса, семь сотен!
Зверь, кажется, не понимал, что именно ему инкриминируют, а объяснять ему, что он только что сжевал годовой запас сыра, у меня не было ни сил, ни желания.
