– Взорвать его? – сказала Аня.
– Нет.
– Высверлить алмазным сверлом дыру размером с это яблоко, – сказал Николай.
– Нет.
– Да почему нет-то? – возмутился Алекс. – Медвежатников вызвать, они пусть и вскрывают… Да тысячи способов есть вскрыть сейф, если время и ресурсы не ограничены, можно любые использовать. И взорвать можно, и разварить дверь, да что угодно…
– Ты видишь яблоко? – спросил Семен Петрович.
– Вижу, вот оно.
– Зачем тебе что-то взрывать или пилить, если ты можешь просто его взять?
– В смысле взять? Там же закрыто.
– Но ты же видишь яблоко? Какая тебе разница, закрыто там или нет? Вот же оно перед тобой лежит.
– Вижу, да, потому что сейф ваш плоский, двухмерный, я могу видеть внутри него яблоко и взять его, да, – произнес Алекс.
– Ты смотришь на двухмерный сейф из своего трехмерного мира, – пояснил Семен Петрович.
– А… – протянул Алекс, – так загадка ваша с подвохом, так нечестно.
– Точно так же ты можешь положить в сейф что угодно. В нашем трехмерном мире для тебя не существует преград в мире двухмерном.
– Ну, это понятно.
– Костя оказался в четырехмерном измерении, и так же, как и мы сейчас смотрим на этот сейф, он смотрел на наш трехмерный мир. Для него там не было преград. Поэтому он видел и стены, и внутри стен, и сквозь одежду, и даже внутренности крысы.
– Мыши, – поправил его Костя.
– И внутренности корня, – добавил Алекс, – точно!
– Ага, Костя снова зайдет в четырехмерное пространство и оттуда положит внутрь непробиваемого корня химикат. И все.
– Да! – сказал Костя. – Я мог бы туда пройти сквозь его броню вот так же, как в ваш сейф на бумажке, только по-настоящему!
– Но для этого нам надо снова добраться до центрального корня, – сказал Семен Петрович, – и в этом заключается самая большая проблема.
– Я смогу снова дойти туда, – сказал путник, – только мне надо отдохнуть денек.
– Есть еще одна проблема, – сказал Семен Петрович, – высшее руководство сообщило, что это был последний поход.
– Почему? Как так?! – воскликнул Алекс.
– За три года наш отдел не показал практически никаких результатов. За это время погибло семьдесят пять путников. Этот поход был последним. Они собираются увеличить финансирование других отделов, в основном, по изучению Чащи и разработке новых видов химикатов, а мы закрываемся.
– Что? А почему я только сейчас это узнаю? – спросил Алекс.
– Охотников сказал мне, что этот набор путников последний. Но не так все плохо. У нас есть Костя с его историей, есть двухмерный мох и есть план по уничтожению корня. Мы предоставим все эти данные руководству.
– Я так и не понял, почему вы мне ничего не сказали про то, что этот поход последний?
– Потому что так положено. Ты мог нервничать, начать рисковать и принимать неверные решения. Мне запрещено говорить координаторам об этом.
– О да… А так я будто не нервничал… Эх… мы до центрального корня дошли, между прочим, он не может прекратить походы.
– Я надеюсь, что не прекратит. Давайте-ка переместимся к его кабинету, часам к восьми он обычно приезжает. Там и подождем.
* * *
Высокий, короткостриженый мужчина в очках подошел к своему кабинету ровно в восемь утра. Он удивился, увидев в коридоре Семена Петровича с координаторами.
– Доброе утро, – произнес директор Института.
– Здравствуйте, – сказал Семен Петрович. Остальные просто кивнули.
Охотников открыл ключом дверь.
– Семен Петрович, я так полагаю, что-то случилось, – сказал директор. – Раз вы пожаловали ко мне в столь ранний час, да еще и со своей делегацией? Проходите, не стесняйтесь.
– Случилось, случилось, Михаил Викторович.
Охотников сел за свой стол, заваленный бумагами, в дальнем углу огромного кабинета и откинулся назад в кресле.
– Присаживайтесь, господа, чего вы такие угрюмые? – спросил Охотников. – Опять потеряли всю группу?
Костя, Аня и Алекс развалились на черном кожаном диванчике. Семен Петрович сел напротив директора за его стол, а координаторы остались стоять возле двери, рассматривая картину на стене.
– Ничего себе, кабинетик у него, – простодушно восхитился Костя.
Алекс незаметно пнул его в ногу, наклонился и шепнул, чтобы он помалкивал.
– Перейду сразу к делу, – сказал Семен Петрович. – Нам нужно организовать еще один поход в Чащу.
– А что с прошлым походом, там вроде оставался еще один человек… как его… Костя? Мне докладывали, что вроде как позавчера путник еще был там. Уже… так сказать… все? Никого не осталось?
– Осталось. Вот он, – Семен Петрович указал на Костю.
– Хм… вы серьезно?
Охотников с недоверием посмотрел на путника.
– Михаил Викторович, я знаю, что вы скептически относитесь к проекту «Путник», но… – начал Семен Петрович.
– Не только я, но и правительство тоже, – перебил Охотников руководителя отдела координаторов. – Секундочку…
Директор залез в свой стол, вытащил стопку бумаг и бросил ее перед собой.
– Это договоры… Все эти люди уже мертвы. Многим было по восемнадцать лет. Я не просто скептически отношусь к проекту «Путник», я считаю, что его давно надо закрыть до более детального изучения инопланетного паразита. Мы слишком рано начали посылать туда группы. А все эти жертвы на чьей совести? На моей, на вашей, Семен Петрович, на вашей, – он окинул взглядом координаторов, – и на всех остальных, кто участвовал в разработке проекта и его реализации. И какие результаты за три года бессмысленных смертей мы получили? Никаких. Вы просите меня организовать еще один поход? Хорошо, а какие основания есть для этого?
– Вы не дали мне договорить, – продолжил Семен Петрович. – Парень дошел до центрального корня и вернулся.
– Вернулся? – переспросил Охотников.
– Да, говорю же, вот он, перед вами.
– И как же он мог так быстро вернуться?
– Вы принимаете тот факт, что перед вами сейчас Костя, тот самый путник, который еще вчера был в самом сердце Чащи?
– Тут нет никакого подвоха? Погодите, мне надо, чтоб его договор принесли, сейчас я вызову…
– Нет необходимости, вот он. – Семен Петрович положил перед Охотниковым несколько скрепленных листов и карточку с фотографией Кости. – Видеозаписи, на которых видно, что путник этой ночью был в Чаще, у нас также имеются, но надо будет идти к нам в отдел.
Директор взял карточку путника и пристально рассмотрел фотографию, потом кинул взгляд на все еще замызганное слизью цветка лицо Кости, потом снова на карточку.
