Тетя Мила тут же накрыла на кухне роскошный стол с чаем и свежим тыквенным пирогом и даже в честь такого грандиозного события, как появление мужчины в нашем доме, выключила ненавистный мной телевизор. Вместо него она настроила старый радиоприемник на крайне интеллигентную волну, целыми сутками крутившую старый очаровательный джаз.
Тетушка смерила меня самым возмущенным из всех своих взглядов, когда я явилась к чаепитию в своей домашней толстовке и тренировочных штанах вместо какого-нибудь нарядного одеяния для светских раутов.
Сама она даже вязаную розочку прикрепила к джемперу, всегда вызывавшую во мне смесь умиления и ехидства. Но в своем нелепом виде было сложно переплюнуть долговязого Ивана в его черных тряпках, неуклюже расположившегося всем своим внушительным ростом на маленьком стульчике за компактным кухонным столом. Он выглядел словно детский солдатик, случайно заглянувший на кукольное чаепитие.
— Ну, с чем пожаловал? — с порога начала я и прихватила со столешницы принесенное Иваном вино.
Оно интересовало меня куда больше разлитого тетей ароматного чая в маленьких праздничных чашечках для приема гостей.
— Ох, Женя, — снова томно вздохнул Иван, — твоя прямота…
— Можешь считать это любопытством, — смягчилась я, — Тарасов не самое популярное место для туризма.
Я налила себе вина в бокал, наблюдая, как Иван прихлебывает чай, аристократично отогнув мизинец.
Интересно, он всегда был таким манерным или нахватался подобных глупостей, долго работая в дипломатических кругах кубинцев? Этот южный, темпераментный и немного дикий народ имел совершенно своеобразные представления об этикете. По большей части почерпнутые из кинематографа, конечно.
— А как вы познакомились? — решила перевести беседу в другое русло тетя Мила, а заодно, конечно, утолить мучившее ее любопытство.
Боюсь даже представить, какие страстные служебные романы между мной и Иваном сейчас сплетались в ее возбужденном воображении.
— Работали вместе, — бросила я без особого энтузиазма.
— На Кубе, — счел себя обязанным уточнить Иван. — Мы состояли в элитном отряде телохранителей…
— Фиделя Кастро? — взволнованно перебила тетя Мила.
Я нервно хохотнула.
— Нет, к счастью, всего лишь одного мелкого дипломата, — поспешила разрушить красочную картинку я и не удержалась от едкого уточнения: — Если бы наше задание было настолько масштабным, то кое-кто бы так знатно поплатился за совершенную оплошность, что вряд ли заявился бы сейчас в Тарасов…
Иван грозно сверкнул на меня глазами, намекая, что данный разговор он предпочел бы не продолжать, как, впрочем, и не начинать при посторонних свидетелях. Однако я абсолютно не планировала вести с ним приватные беседы, особенно после того, как в первые же минуты нашего знакомства когда-то, отпустив парочку напыщенных и безвкусных комплиментов, Иван неоднозначно намекнул на широкую постель в своем номере и отлично работающий кондиционер.
Серьезно, на Кубе таким мог похвастаться далеко не каждый, и эта привилегия должна была оказать действительно впечатляющий эффект. Кондиционером, конечно, но не постелью. В большинстве случаев помещения проветривались старыми вентиляторами колониальных времен, невольно заставлявших меня вспоминать все посмотренные фильмы-нуар, а заодно сцену с мающимся от жары героем в «Апокалипсисе сегодня».
Да, делая мне подобное предложение, Иван тоже, вероятно, руководствовался историями, подсмотренными в фильмах, но каких-то других.
Задание в жаркой стране с ярким колоритом, красотка-напарница (я не льщу себе, а даю адекватную оценку своей внешности, сложенную из общих статистических данных) в строгой военной форме, бурная тропическая растительность вокруг, ром, льющийся рекой…
Да, лучше бы он привез ром и сигары, а не кислое вино из ближайшего магазина и затвердевшие конфеты, которые тетя Мила спрячет для особого случая и достанет только тогда, когда они станут окончательно напоминать археологические находки своей окаменелостью.
Негодяй Иван своим появлением так или иначе заставил меня вспомнить шоколадный вкус хороших кубинских сигар и золотистые переливы напитка пиратов на солнце.
— Вы тоже… телохранитель? — продолжала свой расспрос тетя Мила, пока я мечтала о том, как пропустила бы стаканчик чудесного терпкого нектара.
Иван сразу вздернул вверх аккуратный нос и гордо кивнул.
— Вам бы актером быть с такой внешностью, — восторженно сказала тетя Мила, поглядывая на меня, — у вас интересный типаж…
— Моя мама была из старинной казачьей семьи с юга, — не без тени гордости заявил Иван, — и я думал о том, чтобы стать актером, но… отец. Он военный и хотел, чтобы я получил другое образование.
Я поймала еще один многозначительный взгляд тети Милы и, чтобы отвлечься от повисшей в воздухе легкой неловкости, откусила кусочек пирога.
— У вас так много общего, — резюмировала тетя Мила и невзначай пнула меня ногой под столом.
Хоть пространство нашей кухни и было достаточно маленьким для случайного столкновения, я все-таки не верила в подобные совпадения.
— Ой да, мой отец тоже хотел сына, — расхохоталась я, — и засунул меня в военное училище.
Иван часто захлопал густыми ресницами.
Да, нужно было отдать должное его импозантной внешности. И возможно, его даже можно было бы счесть довольно привлекательным, если бы не все эти нелепые ужимки и постоянное наигрывание на невидимую камеру.
— Женя. — Тетя Мила сопроводила мое имя таким тяжелым вздохом, что мне даже стало немного стыдно за свое поведение.
Я хотела поиздеваться над Иваном, но невольно задела ее робкие надежды на появление у меня стабильной личной жизни и, быть может, даже семьи.
Если попытаться поставить себя на место тети Милы и посмотреть на ситуацию ее глазами, все складывалось довольно хорошо. Посреди мрачного заточения в нашем маленьком замке появляется прекрасный принц, красивый, сильный, волевой, но плохо разбирающийся в винах, чтобы умчать меня в ту жизнь, где я никогда больше не буду подвергаться опасности на своей ужасной работе.
Зная мою тетушку, я уверена, что она уже даже скрестила в голове наши с Иваном разные черты и представила, как расчесывает темные непослушные кудри нашим голубоглазым детям.
Но перед моими глазами стояла совсем другая картинка, которую сложно было выкинуть из головы.
Я в принципе совсем не злой человек, мой цинизм обусловлен тем, что я за свои двадцать семь с небольшим лет успела достаточно хорошо познакомиться с разными представителями человеческого вида. И Иван входил в число тех лиц, кто только подбросил в костер моей мизантропии дополнительных дровишек. Я бы даже сказала, что следом за поленьями, швырнул в огонь еще и бутылочку с жидкостью для розжига.
Редко, но я просыпалась от душных липких снов, в которых снова зажимала кровоточащую рану в боку и практически в одиночку разбиралась с несколькими боевиками, покушавшимися на жизнь опекаемого нами дипломата. Пока Иван, спрятавшись за огромным кустом опунции, прикидывался мертвым, лишь бы не оказаться в эпицентре заварушки. Да, первый выстрел пришелся ему в голову, но только сшиб с лохматых кудрей его любимую безвкусную беретку.
