— Клаус все куковал в комнате, и я пробралась сюда, чтобы поглядеть, что он там делает, — неуверенно начала я выдавать свою заранее подготовленную версию, — и… конечно, не удержалась от искушения отключить камеры в своей комнате.
Я быстро приближалась к самой вершине пирамиды неловкости — сейчас Игнат смотрел на меня как на умственно отсталую, даже слегка с жалостью.
— Хорошо, — вдруг совершенно спокойно выдал он, — если тебе так спокойнее. Но ты же уже давно залепила их чем-то, если не ошибаюсь.
— Я хотела проверить, что нет других, — промямлила я, понимая, что худшей актрисы не найдется ни в одном провинциальном любительском театре, — в ванной, например…
Что-то было не так, и я почему-то вспомнила наш неудобный разговор с Клаусом в машине.
Что если в словах капризного мальчишки была доля правды, и жутковатый слуга своего загадочного господина правда испытывал ко мне какую-то свою, извращенную симпатию?
Игнат слишком невозмутимо проглотил вторжение в личное пространство, мои манипуляции с камерами и какие-то по-детски наивные попытки оправдать свое странное поведение. Он не злился, не испепелял меня взглядом, как Клауса, когда тот вытворял очередную гадость, наоборот, смотрел как-то тепло и мягко, слегка склонив голову набок. Но этого всего, видимо, было мало, и он решил добить меня окончательно.
— Ты думала, что я подглядываю за тобой? — Он вдруг улыбнулся и сделал то, чего я от него меньше всего ожидала, — запрокинул голову и рассмеялся — очень просто, светло и как-то человечно. — Серьезно?
— Ну… — растерялась я, — у богатых всякие странные причуды.
Разговор и ситуация в целом превзошли все возможные границы неловкости. В любом случае, я вынуждена была это пережить хотя бы ради того, чтобы скрыть свою чудовищную, грандиозную оплошность.
Сама виновата, Женечка. Развесила уши перед коварным мальчишкой, теперь стой и заливайся краской, умирай от стыда.
— Не думал, что ты испытываешь подобные проблемы с видеонаблюдением, имея такую профессию. — Игнат чуть успокоился, хотя на его губах по-прежнему осталась тень улыбки, которая, нужно отдать ему должное, действительно очень ему шла. — Но если тебя так волнует этот вопрос, я могу снять камеры в твоей комнате.
— Спасибо, я буду очень рада, — слишком громко и эмоционально заявила я и прошмыгнула мимо него в коридор.
Мой ошалевший от всего пережитого накануне мозг пытался провести рациональный итог под нашей беседой — то ли Игнат легко догадался, что мы с Клаусом что-то натворили, и я заметала следы; то ли он воспринял серьезно мою фальшивую жеманность и теперь будет постоянно думать о том, что я считаю его маньяком и извращенцем.
От второго варианта мне хотелось провалиться под землю, но он не грозил такими страшными последствиями, как первый. И я смогу пережить повысившийся градус неловкости между мной и жутковатым слугой до конца выполнения своего задания. И конечно, поисков правды о случившемся этой злосчастной ночью.
Мое внимание привлекла оживленная речь, доносившаяся из гостиной, и я не могла отказать себе в искушении утолить свое любопытство.
В комнате был Клаус, он оказался очень бодр и весел, словно уже успел позабыть все пережитое накануне. А напротив него, в английском кресле с высокой спинкой, сидел Иван, пил пиво и живо общался с мальчиком.
Заметив мое появление, он радостно помахал мне рукой.
«Только тебя здесь и не хватало», — горестно подумала я.
Глава четвертая
Иван, как выяснилось, приехал погостить на пару дней — начальник дал ему выходные, и он зачем-то рванул сюда, видимо, сделав неправильные выводы о нашей душевной беседе на балконе, в гостях у тети Милы.
Мне это было совсем не по душе, но другого внятного объяснения, почему он выбрал для отдыха именно тоскливый Тарасов, придумать я не смогла.
А с другой стороны, я с удивлением обнаружила, что он отлично ладит с Клаусом — капризный и злобный мальчишка с ним становился спокойным и непосредственным, болтал без умолку и почти не запирался в своей комнате.
Весь первый день мы провели втроем, а Игнат практически не показывался нам на глаза, и я была несказанно благодарна ему за подобную тактичность.
Наблюдая общение Ивана и Клауса, я легко догадалась, почему на должность телохранителя мальчишки была выбрана я, а не мой старый товарищ. И дело было даже не в трусливости и легкой заторможенности Ивана — он и сам был большим ребенком, который легко бросился бы в любую авантюру и не смог бы отказать Клаусу ни в какой глупой прихоти.
Поэтому с момента его появления и до глубокой ночи мы питались только заказанной на дом едой: Иван словно из концлагеря вышел, настолько безграничен был разброс его пожеланий в блюдах — и азиатская кухня, и пицца, на которую Клаус даже не набросился с критикой, и огромные истекающие соком бургеры, и прочие мелкие закуски.
Иван пытался даже угостить Клауса пивом, но получил от меня презрительный взгляд и более понятный словесный выговор, и оставил эту идею.
К вечеру Клаус с Иваном решили, что не наелись всеми привезенными разными курьерами вкусностями, и отправились во двор жарить шашлыки.
Мяса они, конечно, наготовили на целый прием, и я с опаской подумала, не вызовут ли они сейчас снова тех легкомысленных подружек Клауса, чтобы угостить и их.
К счастью, Клаус худо-бедно держал слово и старался не провоцировать меня новыми выходками. Хотя бы пока.
Когда неумеха Иван возился с мангалом, все-таки появился Игнат, и в воздухе сразу повисло напряженное молчание. Только музыка из колонок, притащенных Клаусом из комнаты, упрямо продолжала орать на всю округу.
Я догадалась, что сейчас случится какой-то очередной неприятный и странный разговор, и даже затолкала поглубже воспоминания о крайне неловкой сцене с Игнатом.
Сейчас меня больше всего интересовала роль Ивана в происходящем. И действительно, мужчины сцепились взглядами, и даже Клаус как-то притих и сжался.
— Я принес вам угли и жидкость для розжига, — миролюбиво начал Игнат, хотя в выражении его лица читалось что-то другое.
Я бы сказала: «Вас нельзя оставлять с открытым огнем, а то Клаусу негде будет пережидать эпидемию».
Я, конечно, могла ошибаться, но Иван словно тоже считал в благих намерениях Игната подобный посыл.
— Мы сами прекрасно справимся, — буркнул он, — я предпочитаю настоящие дрова…
Игнат задумчиво почесал гладко выбритый подбородок и кивнул в сторону поленницы рядом с беседкой.
— Вряд ли они успели просохнуть после зимы, но могу предложить каминные, — сказал он с явным превосходством, — хотя с ними вам придется набраться терпения…
Иван выпрямился во весь свой огромный рост и шагнул к Игнату, который хоть и был значительно ниже его, держался очень достойно.
