Ох, видели бы его в таком виде его подружки-проститутки, для которых он пытался показаться настоящим мачо.
Я даже пожалела, что не догадалась достать телефон и сфотографировать Клауса на память, чтобы потом глумиться над ним в свое удовольствие.
— Ух ты, — хихикнул мальчик и прошуршал домашними тапочками в сторону кухни, явно посчитав себя лишним на этом празднике жизни.
Я не спешила обманываться насчет его чувства такта. Вот кто точно завтра проест мне плешь на тему увиденного — так это он.
Ничего, я в ответ посмеюсь над его глупой пижамой.
И с этими злобными мыслями я откинулась на спинку кресла и провалилась в сон.
Очнулась я через несколько часов на том же месте, накрытая уютным шерстяным пледом.
Самого мрачного слуги в комнате не было, в камине мерцали дотлевающие угли. К счастью, Игнату хватило мозгов и инстинкта самосохранения, чтобы не оттаскивать меня на руках в спальню.
Я бы не пережила такого унижения, и все наши попытки наладить хоть какое-то взаимопонимание можно было бы закопать во дворе под розовыми кустами. Но за одеяло я все-таки была благодарна.
Глава восьмая
В эту ночь я удивительно хорошо выспалась благодаря то ли выпитому у камина бренди, то ли накопившейся за день нечеловеческой усталости. И несмотря на то что уснула я очень поздно, потому что еще очень долго перед сном, вернувшись в комнату, пыталась найти в интернете информацию о «Королевской битве», я проснулась рано утром и, полная сил и позитивно настроенная, вышла на прогулку в сад.
Хотелось рискнуть и выйти в поселок на пробежку, но я подавила это желание и предпочла просто насладиться свежим пряным воздухом, полным ароматом трав и цветения, и прекрасным видом на серебристые блики от утреннего солнца на спокойных водах реки.
Клаус на удивление рано спустился к завтраку и тоже был в приподнятом расположении духа.
Мы вместе отнесли тарелку с едой, свежесваренный кофе и на всякий случай пластиковые столовые приборы нашему пленнику и расположились на открытом патио позади дома, откуда можно было наслаждаться прекрасным утренним садом.
Игнат, к счастью, предпочитал не попадаться нам на глаза, и я была чрезвычайно благодарна ему за это после наших сложных ночных бесед.
Клаус на удивление долго сдерживался, прежде чем решиться обсудить увиденное ночью. А может быть, просто не был до конца уверен в том, что наши романтические посиделки с Игнатом не приснились ему во сне.
Я предпочла максимально отвлечь мальчишку от размышлений об этом и решилась наконец-то поднять другую, не менее животрепещущую для меня тему.
— Как там Олеся? — издалека поинтересовалась я.
— Хорошо, — быстро буркнул Клаус и почему-то покраснел, — она очень благодарна тебе за то, что ты поймала этого… — он долго подбирал слово, прежде чем как мог мягко закончил, — придурка.
— Ты же понимаешь, что те, кто его прислал, легко могут нанять новых исполнителей? — осторожно уточнила я.
Клаус тяжело вздохнул.
Кажется, он начинал понимать, в какую сторону я пытаюсь увести разговор.
— Ты же хочешь, чтобы она была в безопасности? — продолжала я, стараясь не вываливать на него все сразу и не спугнуть его дружелюбного настроя. — И есть только один способ ее обезопасить?
Клаус снова понимающе кивнул.
Я отодвинула в сторону пустую тарелку от яичницы и обняла пальцами горячую кружку с кофе.
— Тебе придется рассказать мне правду, — заключила я.
На мгновение мне показалось, что я поторопилась, и сейчас мальчишка снова начнет демонстрировать мне свой отвратительный характер. По крайней мере, он заметно напрягся и раздул ноздри. Но упоминание Олеси и ее роли в этой истории по-прежнему занимало большое место в его мыслях и, вероятно, сыграло в пользу его благоразумия.
Он все-таки решился заговорить, чем несказанно меня порадовал, хотя и заставил вернуться ко всем этим неприятным, скользким темам.
— Ладно, — сдался Клаус, — но ты и так все знаешь. Я тебя усыпил, сбежал на вечеринку, что-то там принял…
— Что такое «Королевская битва»? — строго перебила я.
Он чуть не взвыл от возмущения.
— Да я не знаю, не помню, — торопливо начал оправдываться мальчишка и все-таки в конце концов сдался, — это какое-то закрытое сообщество… Они меня пригласили на встречу… но они удалили сообщение. А я не помню, где это и что там происходило.
— Ты хотя бы примерно сможешь опознать это место, если я его найду? — предположила я.
Клаус неуверенно покачал головой. Повисло неловкое и очень неприятное молчание.
— Плохо, — проговорила я разочарованно, — я могла бы пробить все пустующие помещения в городе, поискать арендаторов…
— Не надо, Женя, — тихо и очень серьезно сказал Клаус, — ты зря потратишь время. И… лучше с ними не связываться.
— Но как же Олеся и другие дети? — ляпнула я и потом подумала, что вряд ли моему подопечному понравится такое уничижительное обобщение его сверстников, но он пропустил это мимо ушей, потому что мы приближались к самому главному. — Или ты…
— Нужно обо всем рассказать отцу, — закончил за меня Клаус и долго посмотрел мне в глаза.
Я была так поражена этим трудным для него решением, что испытала сильное желание пожать мальчишке руку.
Это точно тот самый Клаус, который называл меня Никитой, приглашал проституток и устроил мне кучу разных неприятностей?
Я постаралась отогнать мысли о том, что что-то здесь нечисто и его спокойствие и рассудительность скрывают какие-то другие, совсем не такие благородные мотивы.
— Ух ты, — не выдержала я и криво улыбнулась, — серьезно? Хотя его помощь и связи нам явно пригодились бы. Но что насчет твоего побега?
Клаус засмущался и отвернулся, повертел в пальцах кофейную чашку, словно пытаясь этим простым действием отвлечься от неприятных мыслей и разглядывание керамической поверхности занимало его куда больше.
— Я расскажу ему правду, — решительно и твердо сказал мальчишка, — что отравил тебя, что вляпался в неприятности…
— Про Мишу и кленовый сироп тоже расскажешь? — перебила я, не удержав своего любопытства.
— Да, про Мишу и про сироп тоже расскажу, — честно согласился Клаус, хотя голос его звучал совсем обреченно, — прости меня за это.
— Тебя случайно не подменили? — недоверчиво спросила я, и вместо обиды мои слова вызвали у моего маленького собеседника легкую улыбку.
— Я просто многое переосмыслил, — не без гордости выдал подросток, и я невольно подумала о том, что общение с Олесей действительно не прошло для него бесследно.
Все-таки я восхищалась характером многих женщин, которым удавалось приструнить и образумить своих безмозглых избранников. Сама я явно не входила в их число, предпочитая не связываться с клиническими идиотами и уж точно не класть жизнь, силы и лучшие годы жизни на бессмысленный алтарь не всегда эффективного перевоспитания.
