– Разрешаю, – кивнул он. – Рыдайте. Я пока на кухне посижу.
Он отпустил меня. Все-таки от его рук было теплее, а сразу после начало трясти. Я не рыдала, даже слезинки не было. Легла на матрас и раскинула руки. Думать не о чем. Лучшая цель – научиться не думать вообще, останавливать поток мыслей, создавать внутри приятный вакуум.
Наверное, я успешно справлялась с этой задачей довольно долго, поскольку Коша позвал:
– Теперь уже точно пора возвращаться, если не хотите лишних вопросов. Моя компания далеко не все вопросы может прикрыть.
– Поехали.
Весь вечер я перебирала гардероб. Жаль, что не растолстела, в том случае можно было бы заняться полным обновлением – а это очень интересно. Мерила вечерние платья и узкие джинсы, записывала наряды к мероприятиям, а на ужин выбрала узкое коктейльное – немного вычурно для домашней трапезы, но что поделать, если мне хочется быть красивой? Размышлять о платьях – намного приятнее, чем о чем-то другом. И я буду думать о платьях, пока не разучусь думать вообще. Весь ужин звонко смеялась и планировала совместный поход с мужем на выставку. О, это будет чудесное мероприятие! Для него у меня тоже есть платье! А если разонравится – так куплю новое. Экономить на косметологе – смех да и только! Зачем мне экономить? Я же в раю! А если покажется, что не в нем, тогда начну думать еще и о туфлях.
Глава 14
Мне постоянно хотелось спать, я уже почти и не выныривала из дремотного состояния. Выдергивалась случайно – и это были самые неприятные моменты. Иван решил добить меня нежностью и начал навещать в спальне почти каждый вечер. И я впервые в жизни поняла, что такое секс без желания. Он не делал мне больно и не переспрашивал об удовольствии, это бы совсем меня уничтожило, но всякий раз, когда он уходил, я летела в ванную и ревела. Чувствовала себя проституткой – нет, не Анфисой, выбравшей такой путь для себя, а использованной дешевкой. С трудом успокаивалась, придумывала, как откажу в следующий раз, чтобы его не разозлить и не насторожить, а потом доходила до мысли, что любое противостояние превратится в войну. Я могла здесь застрять на всю оставшуюся жизнь, но жизнь эта окажется очень короткой, если я не сумею смириться – ведь я любимая жена, из этой роли выныривать опасно для здоровья. Потому на следующий вечер все вновь повторялось. Но я научилась отключаться и спать еще больше, даже когда ходила по дому и улыбалась. Странно, но со временем начала привыкать, уже и не могла сразу вспомнить, что меня так сильно разозлило.
Так бы проходило и дальше, если бы не Саша. Он вытащил меня из бесконечной дремоты одним рывком, за что я буду проклинать его до конца дней своих.
Сообщение с незнакомого номера пришло под утро. Я бы и не проснулась, не привыкни к тому моменту постоянно находиться в полусонном состоянии, но разучившись в него глубоко погружаться. Пиликнуло – я без удивления потянулась к сотовому и даже не вздрогнула, прочитав:
«В беседку».
Еще бы и подписал обращение «фря», чтобы сомнений не осталось. Я сразу подумала на Кошу – а кто еще? Но начала быстро собираться – в конце концов, до сих пор только я инициировала наши разговоры. Вдруг ему есть, что сказать? Или вдруг ему нужна моя помощь. Усмехнулась, натягивая штаны. Какая помощь от безмозглой, ни на что не способной куклы, которую пользуют по мере необходимости и дорого украшают?
Обошла дом, свернула на темную аллею. И удивилась, поскольку Коша ждал меня не на месте, а бесшумно выскользнул с другой стороны. Сразу зашипел на грани слышимости:
– Елизавета Андреевна, вы в своей наглости границ не видите?
– Я?
– Я не ваша карманная собачонка, которую можно дергать в любой момент.
– Помню, – отозвалась монотонно. – Ты карманная собачонка моего мужа.
– Откуда у вас левый номер?
– Такое ощущение, что это я тебя сюда вызвала! – Я начала догадываться о странности.
Коша не переспросил, а отступил в сторону. Оглянулся ко мне и махнул рукой, чтобы следовала за ним. Нас ждал Саша. И не в беседке, а за ней – так далеко за кустами, чтобы наше присутствие здесь или разговор не привлекли внимания. Я была счастлива до одури его видеть, кое-как сдержалась, чтобы не обнять… Но мой восторг перекрыл Коша целой тирадой ругани:
– Долбоеб, блядь! Сколько раз тебя спасать, кретин тупоголовый? Ты как пробрался на территорию?
– Не волнуйся, я перелез сзади, сигнализацию не зацепил, – ответил Саша, глядя на меня. – Лиза, я обязан это сказать. Если вы хотите уйти – я помогу. Мы уедем на другой конец страны, ваш муж никогда вас не найдет. Я не дурак, додумался, что стояло за последними словами. Особенно после предупреждения Коши стало понятно, что вы спасали меня. А я не могу уйти один, оставив вас здесь. Только скажите, что все еще хотите отсюда уехать. Не обещаю, что сразу будет просто, но я все продумал – мы сможем скрываться хоть до бесконечности.
Сердце затрепыхалось в ушах, долбя по барабанным перепонкам, а на глаза навернулись слезы – как следствие неожиданно отлетевшей на километр от меня сонливости. Собраться с мыслями было сложно. Я не была влюблена в этого человека, не могла принять такую жертву – вынудить его скрываться вместе со мной неизвестно сколько. Но понимала, что другого шанса может и не представиться. И я, наверное, смогу со временем его полюбить – а кого еще может полюбить нормальная женщина, если не самого лучшего человека из всего окружения? Полюблю – хотя бы из благодарности за этот риск. Или не смогу – тогда разобью ему сердце, но в тот момент буду на свободе. Свобода же, наверное, и пахнет иначе – не этими пионами и розами?
Коша сплюнул на землю.
– Не дурак? Это шутка такая? Чтоб я еще хоть раз помог любому дебилу! Вы ведь и меня заодно в трубу тащите. Зачем? За то, что выручил, зубы тебе сохранил? Зачем меня дернул – бери ее, испаритесь уже оба, а я вас не видел. Буду только счастлив, но уже и глазом не моргну, когда узнаю о ваших трупах.
– Коша, – Саша повернулся к нему, – ты знаешь, что я не смогу перетащить Лизу через стену, там между точками сигнализации десять сантиметров! Тебе придется ее вывезти из дома – завтра или через неделю, как получится. Но нужно твое согласие.
Коша не ответил – выдохнул, я даже интонацию не разобрала:
– Признайся, что издеваешься.
– Нет. Я заплачу́.
– Сколько? – Коша даже усмехнулся. – Сколько ты можешь заплатить мне, чтобы я собственную шкуру под этот бред подписал?
– Пойми же, – Саша настаивал, – просто выбора другого нет. Кто-то должен помочь, а ты уже помогал.
– Жалею. Лучше б тебя прибили сразу. Как можно быть таким кретином, а?
Саша опустил голову, а говорил тихо и обреченно:
– Руслан, у меня нет выбора. Я люблю ее. Какой смысл жить, если ради самого важного не рисковать? Лиза, я жду и вашего слова – оно важнее всего.
