Мне было стыдно рыдать перед ним, стыдно афишировать эмоции, но через несколько шагов меня буквально прорвало:
– Когда это закончится? Хоть ты мне ответь! Выбиваете долги, угрожая семьям? Сколько людей ты убил по его приказу? Сколько?! Или ты не считал?
Парень резко перехватил меня и зажал ладонью рот. Потащил дальше так, не сбавляя шага. Вероятно, свидетелями моей истерики и повара не должны быть. Я извивалась, сопротивлялась, но не могла ослабить железную хватку. Коша зашвырнул меня в спальню, но сам не вышел – остановился перед дверью. Вероятно, хотел убедиться, что я с теми же криками не побегу снова в кабинет. И неожиданно ответил, хотя и не прямо:
– Должников не убивают, Елизавета Андреевна, их запугивают. Мертвый клиент никаких денег не вернет. Это все? Или по этому поводу обязательно нужно прорыдаться?
Я не плакала, слезы сами лились по щекам, но я уже не обращала на них внимания, а злилась все сильнее – сжимала кулаки, но знала, что не смогу отважиться и ударить. Так хотя бы высказаться:
– То есть это нормально?! Я… я ребенка хочу! Я шла, чтобы сказать ему, что хочу родить ему ребенка! А он тем временем угрожает чьим-то детям?!
– Мне-то какое дело? – брюнет равнодушно пожал плечами.
– А теперь… теперь я хочу развестись!
– Разводитесь. Мне-то какое дело?
Он просто выносил меня из сознания своей непроницаемостью. Коша – не человек, а собака, освоившая команды хозяина. Но в тот момент я бы орала даже на собаку, срывая горло:
– Я любила его! Всегда любила! Хоть кто-нибудь спросил меня, как трудно любить такого человека?!
Коша все-таки сделал шаг ко мне, но не трогал, хотя тон его прозвучал иначе – он будто пытался успокоить, просто не очень это умел:
– Вас бы здесь не было, если бы Иван Алексеевич в этом сомневался. Так и любите – таким, какой есть. Идеальные герои бывают только в романах.
– А если я больше не могу? Вот именно таким?
– Ну, – он почти улыбнулся, пристально глядя на меня. – Вы замуж именно за такого человека выходили. Так кто виноват?
Меня оглушило. Я зажала голову руками и осела на пол. Ведь на самом деле никто не виноват, кроме меня самой. Полюбила не того, ждала невозможного. И запричитала, поскольку до сих пор даже мысленно этого не отваживалась произнести:
– Я надеялась… Всегда надеялась, что изменится… Ведь Ваня – самый лучший, самый яркий, самый любимый, ему только мелочи не хватало. И поверила, что мечта сбылась… Но все по-старому… И наркотики, и остальное – все по-старому. Изменился только пошив его костюма… И так будет всегда…
Говорила я это себе, потому сильно вздрогнула, услышав его ответ – Коша все еще зачем-то продолжал стоять в комнате:
– Я плохой психолог, если вы ждете советов. Но, по-моему, все просто. У вас прекрасная семья, вы для Ивана Алексеевича не какая-нибудь выскочка, которой нужны только его деньги. Он вас бережет. Так перестаньте беситься с жиру и продолжайте то, с чем четыре года успешно справлялись. Кстати, знаете, почему он с первой женой развелся? Истерики доконали. Не повторяйте ее путь, если любите мужа.
Это так и называется – «с жиру беситься». И Коша ведь все верно говорил, однако это привело к ненормальному смеху. Я вскинула на него глаза и со злым хохотом спросила:
– Как тебя там по-человечески? Руслан? Из тебя плохой психолог, Руслан! Но спасибо, что постарался. Очень мило это слушать от хозяйской псины со сказочной кличкой.
– Сказочной? – он ничуть не разозлился, а мне, наверное, именно того и хотелось.
Я устало отмахнулась:
– Иди уже вон. Не буду я кричать при Сергее Сидоровиче. А если мне захочется излить душу, то я лучше с Сашей поговорю – у него хоть имя есть.
– Вызвать вашего телохранителя? – Коша то ли издевался, то ли предлагал на полном серьезе. – Но душу Александру изливать не советую – он не наш человек.
И легко представилось, как улыбчивому телохранителю перерезают горло, – только за то, что он узнал слишком многое. Иван отбирал лучшего, да и профессиональная этика требует держать язык за зубами, но Саша «не их человек», потому его вычеркнут, если настроение такое будет. Им же, бандитам, одним трупом больше, одним меньше. Саша возил меня в учебный центр и тренажерный зал, ждал в коридорах, пока я занимаюсь. Мы почти не разговаривали, но он мне импонировал – именно тем, что тоже носил оружие, но оставался человеком. И работу себе выбрал такую, чтобы людей защищать. Может, тоже кого-то убивал, но не по сиюминутной прихоти, а ради защиты клиента… Или я просто хотела видеть светлое в тех, в ком оно хотя бы потенциально могло быть?
– Не надо вызывать, – я поморщилась. – Но позвони и скажи, что его режим работы меняется. Теперь я запишусь на курсы испанского, итальянского, французского, вьетнамского… какие еще бывают? На все запишусь, чтобы отсюда почаще выходить. И тогда, может, смогу собраться… отдышаться. А потом разведусь. Выйду замуж за какого-нибудь Сашу и постараюсь разлюбить Ваню.
Коша прошел к двери и распахнул ее, заявляя напоследок:
– Совет вам да любовь. Только Ивану Алексеевичу про свои планы на Сашу не говорите. А то пословица врет – до свадьбы далеко не все заживет.
Наверное, так Коша пошутил. Но я уже не разбирала, где здесь юмор.
С мужем все-таки надо было поговорить. Я созрела только на следующий день и улучила минутку, когда он находился в кабинете один. Вошла молча и села напротив. Дождалась взгляда, прежде чем решилась начать:
– Ваня, мне просто нужна надежда, что все это когда-нибудь закончится.
Он, видимо, был занят с какими-то документами, оттого и хмурился. И говорил задумчиво, не погружаясь в интерес к разговору:
– Красивая моя девочка, перестань придумывать проблемы на ровном месте. И тогда все будет хорошо.
Как я и думала – просто красивая кукла. Любимая, оберегаемая, но просто кукла – такой не положено «придумывать проблемы». Я настаивала на своем, поскольку он вообще моему напряжению причин не видел:
– Будет ли?
Все-таки отложил бумаги и ответил довольно резко:
– Хватит, Лиза! – Ваня наклонился вперед, впечатывая меня взглядом в кресло. – Знаешь, почему ты сейчас здесь? Я женился на красивой модельке и, честно скажу, ничего серьезного от этого брака не ждал! Но четыре года прошло, а я каждый день радуюсь, что именно тебя встретил – лучшую. Я вообще раньше не думал, что бабы бывают настолько мудрыми! – Мне очень понравилось, как он объединил в одну фразу уничижительное «бабы» и комплимент. – Ни разу – ты слышишь меня, ни разу! – я не пожалел, что женился на тебе! Так не заставляй меня жалеть сейчас!
– То есть мне надо продолжать помалкивать, как все четыре года? – я не боялась его реакции на такой вопрос, ведь ни разу его агрессия не была направлена на меня.
