– А меня Ваня послал, – обескуражила я. – Пока не в том смысле послал, о котором мы мечтаем.
И я рассказала о своей идее интернет-блогов. Коша и вовсе до похвалы не опустился, пожал только плечами и сказал, что сами вбросы устроит. Несколько минут вчитывался в обличительную статью, куда я вклинила все, что знала об Алаеве, но затем отвлекся:
– Лиза, дальше я сам. Тебе необязательно здесь сидеть.
А ведь я уже разместилась в кресле возле окна – с этого кресла как раз удобно смотреть на его профиль. Поинтересовалась нейтрально:
– Раздражаю?
Коша уставился на меня, но через несколько секунд тихо засмеялся – похоже, это вырвалось для него же неожиданно. Собрался и признался строже:
– Нет. Но дышать мешаешь.
– Ни в чем себе не отказывай, дыши как хочешь, – разрешила я. – Ты ведь сам меня учил врать на допросах. Потому никому не скажу, как ты дышишь в моем присутствии.
Он покачал головой, хотя улыбки сдержать не мог.
– Ты так быстро меняешься, Лиза. И не уверен, что твои изменения нам обоим на пользу. Если ты раньше копала нам могилу перочинным ножиком, то теперь взялась за лопату?
Поскольку я сразу не ответила, он сделал вид, что вновь углубился в чтение. И я заметила без эмоций через некоторое время:
– А мне чего бояться? Иван твою симпатию подозревает, а от меня никаких проявлений не видел. Более того, я теперь еще и под тебя копаю.
– В смысле? – Коша переспросил, не отвлекаясь от текста.
– Ну… меня не устраивает, что ты провозглашаешься единственным преемником его дел и имущества. Разве твоя фамилия Морозов?
Короткий взгляд в мою сторону.
– А, ну копай, копай. Удачи, Лиза.
Теперь наступила моя очередь бесшумно рассмеяться – и Коша, видите ли, вообще не тревожится о незыблемости своего положения. Даже несмотря на подозрения Ивана, он пока стоит в иерархии на том же месте, что и раньше. Ведь и не подвел хозяина. Почти. Два поцелуя не в счет, ведь сейчас сидит – изображает, что мой пост интереснее меня самой.
– Спасибо за разрешение, Кош, – а мне все еще хотелось говорить. Ведь не важно, о чем, лишь бы быть здесь и слышать голос. – А заодно и другое поняла. Ты от него тоже уйти не сможешь, даже если захочешь. От Ивана люди уходят или по его воле, или их выносят в целлофане. Вот думаю, если Иван узнает о том, что ты уже сделал, то и копать дальше не придется.
– В курсе. Да и некому будет дальше копать, тебя ведь тоже зацепит. Так что копай в какую-нибудь другую сторону, Лиз.
– А в других сторонах ты безупречен, – вздохнула я.
– Вот уж точно – в списке моих недостатков только один пункт. Сидит здесь и выводит на нервы.
Я улыбалась – не могла прекратить улыбаться. Весь мир вокруг черный, ни единого просвета, но я улыбаюсь – наверное, так самое важное и работает, если оно внутри сидит и от мира не зависит.
– А мне в тебе и это нравится. То, что тебя вывести на нервы практически невозможно. Невозмутимость твоя. И еще нравится, когда она вдруг отказывает. Как нога? Все еще болит?
– Все еще растет из невозмутимой задницы.
– Рада за нее. С Верой связь поддерживаешь?
– Меньше, чем с ногой. Но Веру предупредил, что она моя любовница. На всякий случай. Ей можно доверять, но у каждого доверия должны быть границы – Иван Алексеевич тому пример. Лиза, чего ты добиваешься?
Вот так мы от шутливого тона и перешли к серьезному. Я все-таки попыталась удержать легкость:
– Ничего. Ты сказал ждать полгода. Но мне эти полгода надо чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума. И ты ошибался, если думал, что я шесть месяцев смогу тебя не видеть.
– Тогда почему бы тебе не запереть дверь и не поводить пальцем по экрану планшета? А там как получится. Уверен, сначала получится, что я буду сверху, а уже в следующий раз, когда запрешь дверь, можем и побороться за первенство.
Распознала сарказм, но в животе все равно сжалось, как если бы я уже бежала запирать дверь. На самом деле и не пошевелилась, уточняя:
– Это провокация?
– Проверка. Лиза, если мы все это время будем друг друга дергать, то потом ты никуда не уедешь – не сможешь.
– А ты сможешь отпустить?
– Это провокация? – вернул он. – Я всегда на грани срыва, но твое желание сорвать меня – уже лишнее.
– Ты прав, – я смирилась и даже взгляд опустила. – Знаю, что прав. Но не делаю проблему – если мне нужно узнать о твоем самочувствии, то я узнаю это от тебя. Надоело прислушиваться к разговорам парней, когда они упомянут. А еще сильнее надоело самой придумывать ответы на свои вопросы. Но ты прав. Я пойду.
Такие короткие встречи, такие бессмысленные разговоры несли намного больше вреда, чем пользы: десять минут сбитого ритма сердца, несколько взглядов в ожидании того, чего произойти не может, зато потом часы – или даже дни – отупелого созерцания потолка. Закрытых глаз, когда в темноте под веками можно воссоздать, как выглядел он. Как в его глазах выглядела я. Все созвучия букв в уме перемолотить. Десять минут спорной радости ради затяжного мучения. И все равно я знала, что как только отойду – напишу новую статью для интернет-вброса и снова приду к нему для десятиминутной встречи. Если он сам не сдастся и не придет ко мне, сумев придумать другой предлог.
Возможно, именно это меня и отвлекло, снизило концентрацию. Первый страх – и я начала совершать одну ошибку за другой. Следующим вечером я открыла календарь за какой-то мелочью и зависла – вдруг поняла, что у меня трехдневная задержка. Покрылась ледяным потом, побежала зачем-то проверять противозачаточные таблетки – они оказались на месте, я их удачно припрятала в одной из книг и никогда не пропускала прием. Больное сознание подкидывало самый очевидный ответ – таблетки подменили на пустышки, вот я и забеременела. К врачу выехать сейчас – без вариантов. Сообщить причину визита к врачу – без вариантов. А мне уже начало казаться, что я ощущаю в животе инородное – оно будто уже там, живет, порожденное мужчиной, которого я ненавижу. А если не смогу устроить или не решусь на аборт, то через полгода буду рвать за границу с огромным животом?! Аж голова кружилась от одного представления.
Ответ на этот вопрос я откладывать морально не могла. Но хватило ума хотя бы не звонить со своего телефона. Застала в столовой Славку и попросила его мобильник – соврала, что свой куда-то дела, вот и хочу отыскать по сигналу. Притом почти сразу отошла подальше, чтобы он разговора не слышал. Славка – не самый острый ум в нашем доме, но и ему хватит, чтобы Ивану сообщить о моем странном поведении. И пусть сообщает – ерунда. Просто я не была на сто процентов уверена, что с моего сотового запись не идет, а ставить на прослушку каждый телефон определенно не было нужды, потому я все равно сократила риски.
– Вера! – я говорила быстро, набрав заученный номер. – Умоляю, купи каких-нибудь дамских штук – без разницы что! И тест на беременность!
