Введение в философию должно было идти историческим путем и начать с метафизики. К этому присоединяется еще то обстоятельство, что для общего интереса метафизика всегда будет занимать первое место. Впрочем, я придерживаюсь того воззрения, что метафизические вопросы во всяком случае требуют самостоятельного обсуждения и не могут быть заменены гносеологическими соображениями. Там, где пытаются сделать последнее, вопросы эти возвращаются под другим заглавием и в неудобной форме. Кант подал немецкой философии нехороший пример, отняв у метафизики самостоятельность и втиснув ее в рамки гносеологического исследования; в диалектике вопросы психологии, космологии и теологии скорее устранены и отклонены, чем обсуждены и разрешены.
В последующем изложении я имею в виду дать несколько очерков гносеологического рассмотрения, насколько это кажется мне необходимым и достаточным, чтобы вообще ориентироваться в природе этих исследований и дать с этой стороны необходимое пополнение к предшествующему метафизическому обсуждению философских проблем. Представим себе прежде всего главные проблемы теории познания и их возможные решения.
Гносеологические исследования сводятся, как было уже намечено выше, к двум последним вопросам: к вопросу о сущности и к вопросу о происхождении познания: что такое познание и как приобретается познание? Каждый из этих вопросов дает повод к возникновению важной противоположности воззрений; реализм и идеализм или феноменализм – две противоположные основные формы ответов на первый вопрос, сенсуализм или эмпиризм и рационализм – на второй.
На вопрос о сущности познания реализм дает ответ: познавание есть отображение действительности, представление совершенно подобно вещи, но есть alteram idem вещи, только без вещности или действительности. Идеализм или феноменализм, напротив, утверждает: представления и вещи, мышление и бытие совершенно отличны одно от другого и несравнимы.
На вопрос о начале познания сенсуализм или эмпиризм дает ответ: всякое познавание возникает из восприятия, внешнего ли или внутреннего; путем комбинации восприятий возникает опыт; путем собрания и обработки опыта возникает наука. Рационализм, напротив того, утверждает: всякое настоящее или научное познание возникает из разума, т. е. из имманентного развития выводов из первоначально достоверных начал, не исходящих из опыта.
Так как всякая теория познания должна ответить на оба вопроса и занять, следовательно, известное положение относительно обеих противоположностей, то мы получаем четырехчленную схему возможных основных форм теории познания. Они следующие:
1. Реалистический эмпиризм; он утверждает: мы познаем вещи при помощи восприятий так, как они существуют сами по себе. Это – воззрение, к которому обыкновенное представление могло бы подойти ближе всего.
2. Реалистический рационализм; его утверждение таково: мы познаем вещи так, как они суть, но не чувствами, а только разумом. Это – воззрение, свойственное великим метафизическим системам: Платон, Спиноза, Гегель – все они утверждают адекватное познание действительности разумом.
3. Идеалистический эмпиризм; его утверждение такое: мы знаем о вещах только через восприятие; правда, это последнее не дает нам адекватного познания. Это понимание принадлежит гносеологической критике рационалистически-метафизических систем; Юм является его самым последовательным представителем.
4. Идеалистический рационализм; его утверждение следующее: мы можем познавать действительность a priori при помощи чистого разума, – правда, не так, как она есть сама по себе, а только так, как она нам является, и притом лишь со стороны формы. Это – воззрение Канта.
Историками философии приводится обыкновенно еще одна форма теории познания: скептицизм; его утверждение таково: мы вообще не можем ничего познавать. Время от времени кто-нибудь дает еще себе труд опровергать это воззрение. Это, кажется мне, излишний труд. Если когда-то и существовал действительный скептицизм, то в Новейшее время он, однако, вымер. Теперь нет ни одного философа, который сомневался бы в том, что существует действительное знание, отличающееся от незнания. На Юма ссылаются обыкновенно, как на представителя скептицизма. Правда, Юм играет этим выражением; он достаточно наказан за это недоразумениями касательно его воззрения; но ему никогда не приходило в голову утверждать, будто не существует никакой науки. Он утверждал только, с одной стороны, что естественная теология с ее доказательствами существования Бога не есть наука; с другой – что невозможно знать о фактах иначе, как при помощи опыта, и что именно поэтому не может существовать всеобщего и необходимого познания фактов. Кант заклеймил Юма именем скептика, против которого он должен был будто бы спасти науки или возможность метафизики, физики и даже математики. Что касается чистой математики, то кантовское осуждение Юма основывается на чистом недоразумении; что же касается метафизики, то он сам не менее, чем Юм, отвергает рациональные теологию, космологию и психологию. Остается физика; здесь оба они признают, что такая наука существует; различны только их воззрения насчет формы и природы достоверности ее положений: Кант думает, что между этими последними существуют положения абсолютно всеобщие и необходимые (синтетические суждения a priori), между тем как Юм также и эти основные положения принимает за основывающиеся на опыте, презумптивно-всеобщие положения, – различие воззрений, которое не целесообразно обозначать выражением, будто Юм вовсе отрицает возможность физики.
Насколько я знаю, подобным же образом обстоит дело и с остальными так называемыми скептиками: они не отрицают возможности или существования наук, а только подчеркивают ограниченность и недостоверность человеческой науки, в сравнении с возможным идеалом познания, как оно может иметь действительность в божеском духе. В новой илософии скептицизм направляется всюду собственно против притязаний трансцендентного умозрения; он принимает двоякий вид, смотря по тому, защищает ли он от спекулятивных захватов религиозную веру или эмпирическое исследование.
ГЛАВА I. Проблема сущности или отношение познания к действительности
1. Идеалистический ряд мыслей
Точкой отправления мы и здесь возьмем обыкновенное представление. Его точкой зрения является наивный реализм. Оно убеждено, что наши представления похожи на вещи, как копии на оригиналы, разумеется – истинные представления; ложные же потому именно и ложны, что они не представляют собой верных отпечатков действительного. Вне нас, следовательно, находятся и движутся в пространстве тела; они протяженны, непроницаемы, имеют форму, цвет, вкус, запах и т. д.; все это – абсолютные качества, которые посредством чувств как бы впечатлеваются ими в наше представление.
С пробуждением размышления возникают всякого рода сомнения. Чувства обманывают – по крайней мере иногда: палка, опущенная в воду, представляется глазу надломленной. Чувство осязания исправляет здесь обман. Но кто контролирует чувство осязания? Лихорадочный больной видит и слышит вещи, которых нет, но для него галлюцинации суть восприятия. Грезящий во сне верит в действительность того, что разыгрывается перед ним в сновидении. Где тот критерий, с помощью которого можно было бы отличать галлюцинации и сновидения от действительных восприятий? Лихорадочный больной не считает ведь себя больным, и грезящий совсем не знает, что он грезит; бывает даже, что грезится, будто на этот раз это уже не сон, что я летаю или нахожу клад, а действительная действительность. Или же отвлеченное мышление, чтобы доказать свое право на предпочтение, восстает против чувственного восприятия: движение немыслимо, аргументирует Зенон, следовательно, оно не может быть и действительным, иначе тело могло бы одновременно быть в каком-нибудь данном месте и не быть. Таким образом чувства, дающие нам представления движения, обманывают нас. И Платон приводит такой аргумент: восприятие представляет действительность как возникающую и преходящую, т. е. в одно и то же время как существующую и как несуществующую. Так как это не может быть мыслимым, то оно не может также быть и действительным; следовательно, весь чувственный вид вещей есть большой обман. Истина существует лишь в отвлеченном мышлении, которое, подобно математике, имеет дело с неизменными вещами.
