Подгорный лениво потягивал виски. Конечно, пить сегодня он начал рановато, но как не выпить перед вылетом. Макс всегда недолюбливал самолеты, и принять на грудь в аэропорту было уже давно устоявшейся традицией. Пустой бокал с тихим стуком коснулся столешницы. Подгорный лениво перебирал лежащие рядом с ним журналы. Русская версия «Форбс», англоязычные Newsweek и TIME. А вот и ярко-оранжевый логотип МБК. «Медиа Бизнес Консалтинг». Самый популярный деловой журнал на русском языке. Его журнал. Макс залюбовался обложкой последнего номера. Это была третья обложка с тех пор, как он стал владельцем медиахолдинга, и вторая, которую он утверждал лично.
С того дня, как он принял предложение Фролова о покупке медиахолдинга МБК, прошло чуть больше месяца. Звонок заместителя главы президентской администрации застал Подгорного на пути домой, в родной Среднегорск. А неожиданное предложение заставило Макса без долгих раздумий развернуть автомобиль и направить его обратно в столицу. Туда, где свет солнца ночью сменялся огнями небоскребов. Туда, где немногие избранные решали судьбы всех остальных. Туда, куда стремились попасть десятки и сотни тысяч тех, кто почему-то наивно думал, что сможет пробиться там, где пытаются пробиться все остальные.
Подгорному не надо было никуда пробиваться. Когда-то это сделал его отец, успевший побывать и губернатором родной Среднегорской области, а впоследствии и сенатором от нее же. Как это принято у чиновников такого ранга, он оставил сыну весьма впечатляющее наследство, включавшее в себя два торговых центра, завод металлоконструкций и региональную медиакомпанию. Не роял-флеш, конечно, но вполне себе неплохое каре, полагал сам Макс, любивший скоротать вечерок за партией в покер.
Его попытка покинуть тихое и уютное провинциальное болото, в котором он был если и не самой крупной, то уж точно самой громко квакающей лягушкой, обернулась сокрушительным разочарованием. Уезжая в Москву полным надежд и оптимизма, спустя несколько месяцев Подгорный возвращался, успев разрушить не только свои надежды, но и свою семью. Возможно, это и было одной из причин того, что он так быстро согласился с неожиданной идеей Фролова.
Вернувшись в столицу уже ближе к вечеру, Макс еще больше часа добирался по пробкам до здания Администрации на Старой площади. С трудом найдя место для парковки, он сделал звонок Фролову и устало откинулся на спинку сиденья. Почти весь день он провел за рулем и, как результат, вернулся почти туда же, откуда выезжал ранним утром. Кряканье спецсигнала вывело Подгорного из состояния дремы. Перед ним, перекрыв движение, в соседнем ряду остановился черный мерседес с номерными знаками, украшенными известной каждому москвичу серией АМР и синим проблесковым маячком на крыше. Обе правые дверцы автомобиля распахнулись одновременно, однако охранник успел выскочить все же чуть быстрее своего подопечного. Петр Михайлович был, как всегда, подтянут и элегантен. Уже почти машинально Макс бросил взгляд на его ботинки. Они безупречно сияли в лучах заходящего за крыши домов солнца.
Подгорный тоже поспешил было выйти из машины, но не успел он открыть дверцу, как Фролов махнул ему рукой и крикнул, чтобы он оставался на месте. Макс удивленно наблюдал, как Петр Михайлович дал короткие указания охраннику, а затем двинулся к «гелендвагену».
— Рад видеть. — Фролов устроился на переднем пассажирском сиденье и крепко пожал Максу руку. — Едем за «мерседесом» вплотную. Главное, не отставай от него, чтоб никто не вклинился. По дороге все и обсудим.
Черный матовый «гелендваген» неотрывно следовал за представительским «мерседесом», не обращая никакого внимания ни на дорожные знаки, ни на разметку. Как и всегда вечером, потоки транспорта холестериновыми бляшками намертво запечатывали ряды движения, ведущие на выезд из города. Несколько раз небольшой кортеж выезжал на встречную полосу, пару раз Макс услышал кряканье спецсигналов впередиидущего «мерседеса». Подгорный, поначалу немного нервничавший и опасавшийся того, что в случае резкого торможения головной машины не успеет остановиться, затем расслабился и получал ни с чем не сравнимое удовольствие от стремительного передвижения по вяло ползущим улицам вечернего города.
— Правду говорят, в Москве не важно, сколько твоя машина стоит, важно, есть ли на ней мигалка. — Решительно покрякивая, лимузин проехал перекресток на загорающийся красный, Подгорный уверенно последовал за ним.
— Так говорят? — усмехнулся Фролов. — С учетом пробок, возможно, так и есть. Кстати, раз уж речь зашла о машинах, то дам вам, Максим, дружеский совет. Вы позволите?
— Само собой, — поспешил согласиться Подгорный.
— Вот мы сейчас едем за моей машиной, — рассуждал Петр Михайлович, — скажите, Максим, как, по-вашему, со стороны это выглядит?
Подгорный не успел ничего ответить, как Фролов продолжил:
— Выглядит это так, что идет персональная машина, а сзади машина сопровождения. Охрана. Понимаете? Это неправильно. Так не должно быть. Я бы вам порекомендовал для города приобрести более гражданский автомобиль, что-нибудь поэлегантнее. А то, знаете ли, у нас на таких рэперы ездят да эти, как их… — Фролов наморщился, — отбивные.
— «Отбивные»? Кто это? — удивился Подгорный.
— Точнее отбитые, — объяснил Петр Михайлович, — это я так всех этих бойцов отмороженных называю, которые в клетках друг друга лупят. Их хлебом не корми, но чтоб машина пострашнее была.
— Мы люди простые, провинция. — Подгорный немного обиделся за свой автомобиль.
— Не скромничайте. — Спускающееся все ниже солнце осветило лицо Фролова, и он опустил козырек на лобовом стекле. — Это вовсе не обязательный совет, так что если эта машина вам так нравится, то пожалуйста. На самом деле это все мелочи, давайте я вам вкратце расскажу суть моего предложения.
Два «мерседеса» пролетели над Кольцевой автодорогой и устремились прочь из города по Новорижскому шоссе. Спустя пятнадцать минут они уже въезжали в ворота загородного гольф-клуба. Потягивая холодное пиво, Макс внимательно слушал разъяснения Фролова о схеме финансирования предстоящей сделки, а также о тех обязательствах, которые он, Подгорный, будет должен на себя взять, соглашаясь на эту сделку. Красный шар солнца опустился точно в отведенную ему лунку и скрылся из виду. Открытая терраса и окружающая территория осветились десятками, если не сотнями, огней. Залетевший под свод шатра гигантский мотылек описывал круг за кругом то вокруг одного из светильников, то другого. Наконец, выбрав своего фаворита, он устремился к нему и с силой ударился о стекло плафона. Сбившись с ритма, насекомое некоторое время беспорядочно перемещалось в воздухе, а затем предприняло вторую попытку сближения с источником своей страсти. Она оказалась еще более неудачной, чем первая. Мотылька отбросило в сторону, и он чуть было не рухнул на поднос проходившему мимо официанту. Однако в последний момент, усиленно работая крылышками, он смог удержаться в воздухе и вновь набрать высоту. Описав еще один круг вокруг источника света, мотылек сделал то, на что способно не каждое существо, мнящее себя разумным, а уж тем более безмозглое насекомое. Он улетел. Поднырнул под полог шатра и через мгновение уже растворился в сгущающихся сумерках.
