— Вам не кажется подобный подход несколько однобоким? — Реваев с грустью рассматривал портрет руководителя следственного комитета, висевший над головой Дмитрия Евгеньевича.
— Не кажется, — отбросил любезности Бочкарев, — в данном случае не кажется. Какие могут быть версии там, где два человека всю ночь пили, а потом один зарезал другого?
— Ну да, — кивнул Реваев, — есть труп, есть нож, есть собутыльник.
— Вот именно, — обрадовался Бочкарев.
— Это слова Подгорного, именно так он и обрисовал ход ваших мыслей. Не ваших лично, конечно. Того следователя, который будет вести это дело. Этим следователем оказались вы.
— Ну что же, — Бочкарев сохранял хладнокровие, — я рад, что мы с преступником на одной волне. Возможно, это будет способствовать его скорейшему задержанию.
— Вы рассматриваете ситуацию так, словно убитый с Подгорным находились вдвоем взаперти. Но ведь это не так.
— Вы меня извините, Юрий Дмитриевич, я, конечно, знаю, что многие наши коллеги, выйдя на пенсию, переходят в адвокаты. Но вы ведь еще не на пенсии.
Уголки губ Реваева чуть дрогнули, когда он услышал многозначительное «еще». Понятно, что майор был младше его по званию и работал в областном управлении, но, как догадывался Реваев, подробности этого разговора вряд ли останутся тайной для его руководства.
— Не надо думать, что мы здесь только по прямой ходим, — продолжил Бочкарев, — мы проверили и женщин, и дежурившего в ту ночь охранника. Ни у кого из них следов крови на руках и одежде не обнаружено.
— Я не говорю, что виновен кто-то из них, — вздохнул Реваев, — но в любом случае времени, чтобы смыть кровь, у них было предостаточно.
— Так ведь и у Подгорного его тоже хватало! — торжествующе воскликнул Бочкарев. — Чего он в бега подался? Рассказал бы нам сейчас свою версию.
— Ну что же, Дмитрий Евгеньевич, — Реваев поднялся, протянул Бочкареву руку, — не буду мешать вашей работе.
— Всего доброго, товарищ полковник, — расплылся в улыбке майор.
* * *
— А что, носки тоже гладят? — Жора с удивлением рассматривал стопку еще теплого белья. — И трусы? — изумление его выросло еще больше.
— Что тебя удивляет? — Виктория деловито раскладывала вещи по полкам.
— Даже не знаю. — Мясоедов задумчиво потер щетину на подбородке. — И что, ты теперь мои трусы все время гладить будешь?
Крылова обернулась.
— Тебя это смущает?
— Ну так, — Жора помахал рукой, — в некоторой степени.
— Странно, — удивилась Виктория, — а когда я их с тебя в постели стягиваю, тебя это совсем не смущает.
Она захлопнула дверцу шкафа и вышла из комнаты, предоставив Жоре возможность в одиночестве размышлять о парадоксах длящейся уже третий день совместной жизни.
* * *
— Меня все устраивает.
Мужчина улыбнулся, отчего его приятное интеллигентное лицо, которому так шли очки в золотистой оправе, стало еще более симпатичным. Он еще раз провел рукой по короткостриженому ежику густых светлых волос.
— Что, впервые так коротко подстриглись? — улыбнулась Ирина Геннадиевна.
— Да, — мужчина неожиданно покраснел, — а как вы догадались?
— Да я, родной, двадцать лет сама парикмахером отработала, знаю. Все так с непривычки делают, — усмехнулась хозяйка дома, — сейчас, конечно, сама не стригу, девочки работают, но что к чему, знаю. Как-никак четыре салона у меня, — горделиво поведала женщина, — всего сама добилась.
— Четыре? — изумился мужчина. — И вы одна за всем следить успеваете?
— А что же, коли дело знакомо, чего не управиться. Да и дочка мне помогает, — Ирина Геннадиевна горделиво вздернула подбородок, — в августе еще один салон открывать буду.
— В августе разве сезон? Все же разъезжаются, — удивился мужчина.
— Свадьбы, — многозначительно произнесла Ирина Геннадиевна, — мне бы тогда денежки и документик ваш. Надо ж знать, кому такую красоту доверяю. — Она обвела довольным взглядом стены гостиной.
— У меня только ксерокопия. — Мужчина достал из сумки сложенный вдвое, чуть потрепанный по краям листок. — Жена говорит, лучше с паспортом по Москве не ходить, а то если вдруг бумажник вынут, так и замучаешься потом документы оформлять.
— Ох, всего вы, приезжие, боитесь, — рассмеялась хозяйка, — чай девяностые уже давно кончились. Аль у вас в Сибири не так?
Мужчина смущенно улыбнулся.
— Я вот не помню, чтоб кто-то на карманников жаловался. Вот менты, да. Эти могут докопаться, что регистрации нет. Но тут я вам не помощник. Извините, — она картинно развела руками, — регистрацию даже временную делать не могу. Тоже побаиваюсь. Хотя знаете, у вас вид очень интеллигентный, у таких менты документы не проверяют. Они ж сами колхозники все до единого, под стать себе чуют. Тех и трясут. А вы вон какой красавец, — она еще раз бросила взгляд на ксерокопию паспорта, — хотя в жизни еще лучше.
— Ну вы меня, Ирина Геннадиевна, совсем в краску вогнали, — рассмеялся мужчина, — давайте лучше деньги посчитаем.
— А вы давайте деньги, и мы их посчитаем, — в ответ расхохоталась хозяйка коттеджа.
Когда с пересчетом было закончено, Ирина Геннадиевна протянула своему арендатору заранее заготовленный листочек.
— Тут все нужные телефоны. Сперва электрик, если вдруг чего со светом приключится. Звоните в любое время, скажете, что у меня живете. Он сразу приедет, мужик безотказный. Деньгами только его не балуйте. Фекалийка, если канализацию подопрет, но не должно, я в мае чистила. Соседка, слева которая. Хорошая пара, давно живут тут. Ежели что, всегда помогут. Кстати, самогонку гонят, хорошая самогонка. — Она взглянула на своего нового жильца и добавила: — Вы не подумайте, они не алкаши какие-то, приличные люди. Для себя делают, не на продажу. Но по-соседски всегда пол-литра нацедить могут. Написала еще телефон дочки, мало ли, вдруг чего надо, а я недоступна буду. Хочу дней на десять в Турцию слетать. Потом в августе некогда будет. Ну вот вроде и все. Мой номер у вас есть.
Мужчина кивнул.
— Вот, значит, ключи. Этот от дома, этот от гаража, а этот от калитки. Второй комплект зять вам завезет завтра вечером. Хорошо?
— Конечно, — с готовностью кивнул мужчина.
Ирина Геннадиевна убрала деньги на дно сумочки и засобиралась. Постоялец вышел проводить ее к воротам.
— Ну, всего доброго, Ирина Геннадиевна.
— До свидания, Андрей! Живите в удовольствие.
Ирина Геннадиевна еще раз окинула взглядом высокую широкоплечую фигуру жильца и остановилась на его макушке.
— Мне кажется, вам бы стрижка подлиннее пошла бы, — заметила она, поправляя на плече ремешок сумки. — Вот к августу как раз обрастете немного, жара спадет, я вас тогда лично подстригу.
