Макс направил пульт в лицо Фролову, ему хотелось послушать, что же такого интересного Петр Михайлович может говорить окружающим его танкам и генералам. Однако картинка на экране вновь сменилась. Камера скользила по борту белоснежной океанской яхты, очертания которой показались Подгорному смутно знакомыми. Стал слышен голос репортера.
«И вот сегодня мы наконец смогли узнать подробности этой невероятной трагедии». — Одетая в оранжевый спасательный жилет девушка-репортер стоя балансировала в несущемся по волнам быстроходном катере. При слове «трагедии» девушка улыбнулась, не в силах скрыть радость от того, что ей довелось наконец поучаствовать в съемках действительно интересного сюжета, а не очередного унылого заседания Европарламента.
Очевидно, сюжет был смонтирован заранее, так как в следующем кадре девица уже лихо взбиралась по трапу яхты, камера невзначай скользнула по ее обтянутым брюками ягодицам.
«„Мёбиус“ — одна из самых больших и дорогих океанских яхт в мире, — бодро вела она репортаж, — именно на ней последние несколько лет жил эксцентричный миллиардер Аркадий Шлеменко, именно отсюда он управлял своей бизнес-империей. Именно здесь, — девушка сделала паузу и в меру скромных артистических способностей попыталась придать своему лицу скорбное выражение, — он погиб при таинственных обстоятельствах».
Макс вскочил с дивана и, стремительно сделав несколько шагов, остановился, чуть ли не уткнувшись носом в экран телевизора. На экране мелькали фотографии застывших тел, и на первом же снимке Макс узнал Шлеменко. Миллиардер сидел в кресле, одетый в белые парусиновые штаны и такую же белую расстегнутую на груди рубаху. Убийца или убийцы стреляли именно в это место, туда, где из-под белоснежной ткани виднелась мощная загорелая грудь. Ран было несколько, однако крови было на удивление немного, эксперт сразу определил бы, что одна из пуль попала в сердце, которое мгновенно прекратило перекачивать кровь в организме. Но Макс этого не знал; оцепенев, он смотрел на калейдоскоп фотографий, с трудом понимая произносимые репортером фразы.
«Кроме самого миллиардера, на яхте обнаружены тела еще четырех человек, трое из которых женщины. Полиция Испании, в чьих территориальных водах находился „Мёбиус“, заявляет, что их личности пока не установлены».
Синти, Кристи, Киу.
«Однако известно, что перед смертью женщин истязали. В отличие от погибших мужчин, которые были застрелены, обнаруженные на яхте девушки были убиты холодным оружием».
Синти, Кристи, Киу.
Мелькнула фотография залитого кровью обнаженного женского тела. Кристи. Больше темнокожих на яхте не было.
«Команда судна таинственным образом исчезла, — продолжала репортер, — и нам остается только гадать, что же произошло на яхте „Мёбиус“, еще недавно бывшей символом богатства и успеха ее владельца. Также непонятно, кому теперь достанется многомиллиардная бизнес-империя Шлеменко, ведь вторым погибшим мужчиной на яхте был Леонид Ройзман, который, по данным наших источников, являлся внебрачным сыном миллиардера».
Леон.
Судя по всему, он единственный, кто успел оказать хоть какое-то сопротивление. На промелькнувшем изображении Подгорный успел заметить руку, сжимающую небольшой револьвер. Может быть, перед смертью он успел сделать один или два выстрела. Но разве это что-то могло изменить?
Леон.
Пуля попала ему прямо в лицо. Что же, в отличие от Кристи, он хотя бы не мучился.
Репортаж, а вслед за ним и выпуск новостей уже закончились, а Подгорный все так же стоял в оцепенении. Наконец он смог выключить телевизор и, по-прежнему сжимая в руках уже ненужный пульт, на негнущихся ногах прошел на кухню. Уткнувшись лбом в холодильник, он вновь замер, не в силах сделать что-либо, однако легче не становилось. Макс чувствовал, как у него в голове нарастает огненный шар, который сжигает все вокруг себя, и если он от него немедленно не избавится, то этот шар сам избавится от Подгорного. Макс открыл морозилку и достал из нее две пачки пельменей. Прижав их к голове, он ощутил, как ледяной холод заставил огненный шар уменьшиться в размерах и спрятаться до лучших времен где-то в глубине сознания Подгорного. Сунув пельмени обратно в морозилку, Макс налил себе немного виски.
Синти, Кристи, Киу.
Леон.
Аркадий.
Макс сделал глоток и тут же бросился к раковине. Его вывернуло.
Полчаса спустя, приняв душ и заварив кофе, Подгорный вышел во двор. В одной руке он нес ноутбук, в другой здоровенную зеленую кружку, полную свежесваренного кофе. Нарисованный на кружке оранжевый львенок весело подмигивал Максу и приветливо протягивал ему лапу, однако Подгорному было совсем не до веселья. Положив ноутбук на деревянный стол, стоящий в густой тени переплетенных веток сразу нескольких старых яблонь, Макс осторожно поставил рядом кружку и достал из кармана уже начинающую таять плитку шоколада. Пока ноутбук подгружался, Подгорный задумчиво слонялся от одной яблони к другой, иногда издавая нечленораздельные звуки, словно ведя сам с собой беседу на только ему понятном наречии. Наконец ноутбук был к работе готов. Макс уселся на неудобную деревянную скамейку без спинки и отхлебнул кофе. Он тоже был готов к работе.
Создав на рабочем столе папку, Подгорный задумался над тем, как назвать свое будущее творение. Курсор равнодушно мигал, отсчитывая убегающие секунды, а Макс все никак не мог решиться. Наконец он неуверенно нажал первую клавишу. «Хроники негодяя», да, именно так, а не иначе. Хотя… Макс стер первое слово в названии, пальцы вновь коснулись клавиатуры. «Исповедь негодяя» — так будет называться его книга. Может быть, не самое оригинальное, зато честное название. Ведь кем был он сам, с молодого возраста избалованный деньгами и вниманием женщин? Высокий красавец на дорогой машине, сын сенатора, успешный предприниматель? Или человек, отказавшийся от своей семьи, бросивший в трудную минуту жену и уже два с лишним месяца не видевший своих детей? Теперь он вообще непонятно когда сможет их увидеть. Подгорный вздохнул. А ведь Сокольский прав — не исключено, что это действительно он убил Локтионова. Макс хлопнул себя ладонью по лбу. Что же было той ночью? Как вспомнить то, что провалилось в черную дыру сознания и залито сверху непомерным количеством спиртного?
Макс глотнул еще кофе и поморщился, только сейчас он понял, что забыл положить сахар. В дом идти не хотелось, и он разорвал обертку на шоколадке.
Открыв папку, Макс создал в ней документ. После некоторых колебаний появилось название. «Глава 1. Большая игра». Макс на несколько мгновений закрыл глаза и замер, пытаясь запомнить этот момент, а затем его пальцы сначала немного замедленно, вспоминая расположение букв, затем все быстрее забегали по клавиатуре.
Увлеченный работой, Макс не сразу понял, что стучат именно в его калитку. Машинально сохранив документ, он встал на внезапно отяжелевших ногах в надежде, что стучавший поймет, что в доме никого нет, и уйдет, однако в ворота заколотили с новой силой.
«Бежать!» — неуверенно пискнула часть сознания, отвечающая за самосохранение.
