— Странно как-то получается. — Куранов смахнул с коленей хлебные крошки и взглянул на прислонившего голову к оконному стеклу полковника. — Ехать он велел в Москву, а звонок был из Ярославля. Либо он прикажет двигаться дальше, либо сам вернется в Москву. Вы как думаете, Юрий Дмитриевич?
— Что? — Похоже, ушедший в свои мысли Реваев не расслышал вопрос и теперь непонимающе смотрел на Куранова. — Вы что-то спросили?
— Я говорю, странно, что едем в Москву, а звонок был из Ярославля. — Майор подумал, что на самом деле странным уже второй день было поведение самого Реваева, порой впадавшего в глубокую задумчивость.
— Судя по тому, как преступник действовал в предыдущих случаях, он любит погонять тех, кто идет с ним на контакт. Так что не факт, что мы ограничимся одной Москвой. Еще не вечер, Сергей Михайлович, и, поверьте мне, день будет долгим.
— Ну да, еще даже не обед. — Куранов подумал, что прихватил с собой мало бутербродов и зря отказался от плова, который жена упаковала в пластиковый контейнер и пыталась положить ему в рюкзак.
Сняв очки, Реваев вновь прислонил голову к окну и закрыл глаза. Иногда, когда колеса микроавтобуса попадали в дорожную неровность, голова полковника покачивалась, ударяясь о стекло, но, казалось, это совершенно не тревожит Юрия Дмитриевича. Куранов некоторое время наблюдал за сидевшим напротив него Реваевым, а затем, опустив голову на грудь, тоже закрыл глаза.
Несмотря на разгар рабочего дня, Москва встретила Крылову традиционной толчеей на дорогах и вонью выхлопных выбросов. Черная «камри» медленно двигалась в сторону центра, останавливаясь перед каждым светофором, а порой и там, где светофоров не было, а пробка тем не менее была. Машина уже почти миновала поворот на Садовое кольцо, когда поступившая команда заставила Крылову резко перестроиться. Сзади кто-то пронзительно засигналил, и Вика, извиняясь, моргнула аварийкой.
Движение стало чуть свободнее. Крылова вела машину, напряженно ожидая следующей команды. То, что она поступит скоро, было очевидно. Не будет же она ездить по Садовому кольцу кругами. Хотя, почему бы и нет? Вновь раздался звонок. Значит, нет.
— После светофора надо уйти вправо, на Каланчевскую.
Виктория включила поворотник и взглянула в боковое зеркало.
— Вы могли бы давать мне команды заблаговременно? Я не могу перестраиваться мгновенно. Это все же Москва!
— Ничего, пока справляетесь, думаю, и дальше так будет. Езжайте к Ленинградскому вокзалу. Встаньте напротив центрального входа и ждите моего звонка.
— Поняла, — ответила Крылова уже замолчавшему телефону, на всякий случай убедилась, что разговор точно завершен, и спросила: — Вы все слышали? Движемся к Ленинградскому вокзалу.
— Да, слышим отлично, — раздался из рации голос Куранова, — не беспокойтесь, Юрий Дмитриевич уже пол-Москвы по тревоге поднял, еще когда мы к городу подъезжали. Так что вас со всех сторон прикрывают, проблем не будет. Да, Юрий Дмитриевич?
Когда говоривший с Викторией Куранов повернулся к полковнику, намереваясь передать ему рацию, заданный вопрос так и повис в воздухе, не получив ответа.
— Да, Юрий Дмитриевич? — Куранов на мгновение замер, затем неуверенно коснулся плеча полковника. — Юрий Дмитриевич, вы меня слышите? Что с вами? — Он повернулся к сидевшим сзади оперативникам: — Мужики, кажется, он умер. Что делать-то?
Что ответил Реваев, Виктория не услышала, так как рация неожиданно замолчала. Крылова хотела было вновь вызвать Куранова, но решила сделать это позже, когда она уже будет на месте. До Комсомольской площади, в просторечье именуемой площадью трех вокзалов, она добралась за несколько минут, развернулась и подъехала к шлагбауму, перекрывающему въезд на заполненную автомобилями тесную парковку. Проехав за шлагбаум, Крылова, к своему облегчению, увидела, как одна из машин выезжает из парковочного кармана, и тут же вывернула руль, направляя «камри» на освободившееся место. Она заглушила двигатель и облегченно вздохнула. Кто знает, что ждет ее в самое ближайшее время. Долгая дорога утомила, и возможность посидеть хотя бы несколько минут расслабленно не могла не радовать. Оглядевшись по сторонам, она заметила черный микроавтобус, припарковавшийся прямо на проезжей части, и направляющегося к нему сотрудника автоинспекции. Не дойдя несколько метров до микроавтобуса, полицейский раздраженно махнул рукой и развернулся, очевидно, он наконец смог рассмотреть забрызганные грязью номера следственного комитета. Крылова была уверена, что, кроме сидящих в микроавтобусе людей, где-то рядом находятся и другие группы наблюдения, но где они, она не знала. Не было видно и мотоциклистов. Крылова уже хотела было вызвать на связь Куранова, а еще лучше поговорить с Реваевым, когда раздался телефонный звонок.
— Сейчас тринадцать ноль-две. Через восемь минут от пятой платформы отходит поезд триста семьдесят шесть на Воркуту. Вам надо сесть на этот поезд и ждать дальнейших инструкций. Говорю сразу, если на поезд сядет еще кто-то из вашего сопровождения, то сделка отменяется, и ребенок погибнет. Вы меня поняли?
— Может быть, уже хватит меня пугать? — раздраженно отозвалась Крылова. — Я все прекрасно понимаю.
— Вы, должно быть, устали с дороги, поэтому так нервничаете, — рассудил невидимый собеседник, — ну ничего, в поезде вы отдохнете. Кстати, чуть не забыл уточнить, воркутинский поезд уходит с пятой платформы Ярославского вокзала. Поторопитесь, осталось всего семь минут.
— Какого черта? — Виктория выдернула зарядный провод телефона из разъема и сунула его в сумку, ее пальцы коснулись плотного целлофана, в который были запаяны деньги. — А если я не успею?
— Да ладно, это же соседнее здание. Скажите спасибо, что я не заставил вас бежать от Казанского.
Бездушный голос еще произносил последнюю фразу, когда Крылова, схватив сумку с деньгами, выскочила из машины. Краем глаза она успела заметить, как распахнулась боковая дверь микроавтобуса и из нее один за другим на тротуар стали выпрыгивать люди. Но разглядывать их времени уже не было. Захлопнув дверь и запоздало вспомнив про оставленный в машине брелок сигнализации, Виктория рванула вперед, к возвышавшемуся в ста метрах от нее зданию Ярославского вокзала. Стремительно промчавшись эту дистанцию и установив на ней личный рекорд скорости, Крылова увидела, как высокий, полный мужчина одной рукой держит сразу два чемодана, а другой — галантно открывает дверь перед столь же пышнотелой, хотя и не столь высокой дамой, очевидно, его супругой, и устремилась в образовавшийся проход, задев своей сумкой мощный бюст возмущенной женщины. Останавливаться и извиняться времени не было, Вика лишь успела крикнуть: «Пардон!» — и помчалась дальше, огибая тяжело груженных медлительных сограждан.
Миновав здание вокзала, она нашла взглядом нужный указатель и побежала к платформе, на которой стоял готовый к отправлению поезд на Воркуту. Все пассажиры уже были в своих купе, а проводницы замерли на подножках, выставив желтые флажки. Виктория бросилась к ближайшей открытой двери.
— Вы куда, женщина, билет ваш где? — даже не подумала посторониться проводница.
