— Держите, со мной он говорить отказался.
— Я слушаю, — поднесла к уху мобильник Крылова.
— Вот и слушайте. А то здесь и так наговорили слишком много, я могу болезненно отреагировать. Причем болезненно будет не мне. Итак, с вас двести тысяч долларов. У вас два дня на сбор денег, действуйте. Передавать будете вы лично. Да, кстати, из чувства милосердия и в виде акта доброй воли даю обещание позвонить завтра и дать возможность этой ненормальной услышать голос ее девчонки. Все, отбой.
Еще через полчаса отзвонились разыскивающие Громова оперативники. Им удалось выяснить, что он устроился работать в небольшую, владеющую всего десятком большегрузных фур, компанию, и сейчас его машина стоит под загрузкой в пригороде Волгограда, а уже утром должна двинуться в обратный путь.
Когда Крылова зашла в кабинет, предоставленный начальником местного управления Матвейчуку, подполковник уже собирал со стола документы, пряча их в небольшой черный портфель. Он явно предполагал, что за прошедший день сделал больше чем достаточно.
— Ну и зачем тебе это надо? — Он недоуменно уставился на Крылову. — Тащиться черт знает куда на ночь глядя? Ты туда когда доберешься, к утру? И главное, для чего?
— Не знаю, — Виктория подумала, что и сама не знает ответа на все заданные Матвейчуком вопросы, — но это же был единственный наш подозреваемый, должна же я на него хотя бы взглянуть. А вдруг там, в Волгограде, вообще другой человек окажется? Кстати, ехать не так уж и долго. Я маршрут уже рассчитала, всего триста двадцать километров по трассе. Сейчас дорога свободная, за три часа запросто долетим.
— Ага, долетите, — пробурчал Матвейчук, — главное, чтоб вы в кювет не улетели, летуны. Ты понимаешь, что у нас водители и так сегодня перегон из Москвы делали? Никто сейчас ехать не согласится.
— Я уже с Тарасовым договорилась, — улыбнулась Крылова, — сейчас он заправляться поехал, скоро здесь будет.
— Нормально, — возмутился Матвейчук, — с Тарасовым она договорилась! Ты еще со мной договориться должна сначала, а уж потом с Тарасовым.
— Но вы же не против, Владимир Евгеньевич? — умоляюще посмотрела она на подполковника.
— Вот только не надо мне строить глазки, — вздохнул Матвейчук, — в Москву вернемся, я Реваеву все расскажу, как вы самодеятельность проявляете. Мясоедов, кстати, в курсе, что вы едете?
— А вот перед ним, Владимир Евгеньевич, — поджала губы Виктория, — я отчитываться не обязана. И вы тоже могли бы ему ничего не говорить, во всяком случае, пока мы не отъедем километров на двести. А то еще догонять отправится.
— Мясоедов? Он может, — улыбнулся подполковник, — хочу сказать, хороший мужик тебе достался, Виктория. Береги его.
— Ой, — усмехнулась Крылова, — ой. Еще кто кому достался, надо посмотреть.
Немного поплутав по промзоне, они нашли нужное им предприятие. Судя по всему, отгрузка здесь шла круглосуточно, в несколько смен.
С десяток фур стояли у освещенного прожекторами дебаркадера, по которому непрерывно сновали грузчики, выкатывающие из распахнутых ворот склада рохли, загруженные тяжелыми паллетами с консервацией.
— Вот он, голубчик. — Тарасов первым заметил стоявший чуть в стороне белый КамАЗ, уже готовый к отправлению. Свет в кабине грузовика включен не был, но иногда мелькали непонятные отблески, возможно, у водителя был маленький телевизор, а может быть, он смотрел фильм на ноутбуке или планшете. — Если что, кричи. Я рядом.
Виктория знала, что пожилой водитель не вооружен, но благодарно кивнула и выбралась из микроавтобуса. Подойдя к грузовику, она несколько раз стукнула по двери кулаком, но возможно, сделала это недостаточно сильно, так как на стук никто не откликнулся. Вздохнув, она что было сил заколотила по кабине. Почти сразу дверь распахнулась, и послышался недовольный голос:
— Ты чего, девка, совсем одурела, так долбить?
— Так я тише стучала, вы не открывали.
— Кино смотрел, — буркнул водитель, — не слышал. А ты чего по ночам шастаешь, работаешь, что ли? Спать пора, а ты все бегаешь.
— Ну так и вы вроде работаете. — Крылова поняла, что в спешке оставила в микроавтобусе сумочку, в которой лежало ее удостоверение.
— Ну так мы люди подневольные, — усмехнулся, глядя на нее сверху вниз, водитель. — И что, почем нынче в Волгограде за работу берут?
— Не поняла вас. — Крылова невольно отступила на шаг назад.
— Ну чего непонятно? — Водитель окинул ее придирчивым взглядом. — Час сколько стоит? Только сразу говорю, у меня денег в обрез, сильно губу не раскатывай.
— Вы что, Громов, с ума сошли? — От возмущения Крылова была готова кинуться на принявшего ее за проститутку мужчину с кулаками. — Я сотрудник следственного комитета. Если вам нужно удостоверение, то могу принести. Оно в машине. — Она обернулась на микроавтобус.
— Чего ты сотрудник? — чуть было не расхохотался мужчина, но вдруг улыбка исчезла с его лица. — Погоди-ка, а откуда ты знаешь мою фамилию?
— Я знаю, что вы Громов Денис Алексеевич, — отчеканила Виктория, — еще я знаю, что раньше у вас был сын, Вадим, но он умер, а жена вас бросила и ушла к вашему же другу. Еще что-нибудь рассказать?
Мужчина выпрыгнул из кабины и теперь внимательно вглядывался в лицо Крыловой, давая и ей возможность получше рассмотреть себя. Он был достаточно высокого роста, чуть ниже, чем Мясоедов, но почти так же широк в плечах.
— Раз ты такая знающая, чего тогда от меня нужно? — наконец спросил Громов.
— Давайте поговорим в машине, — предложила Вика, — на улице холодно.
— Можно и в машине, — пожал плечами мужчина и, так же стремительно, как и выскочил, забрался обратно в кабину КамАЗа. — Ну, чего стоите? Обходите с той стороны.
Предлагая продолжить разговор в машине, Крылова подразумевала микроавтобус, на котором приехала, однако спорить не стала и, обойдя кабину, стала забираться по неудобным ступенькам.
— Ну что, еще по одной? — Хозяин дома вновь откупорил бутыль с самогоном. — Давайте, хлопцы, придвигайте рюмки.
— Это мы запросто, — тут же согласился Фишман, — я же так понимаю, завтра день пустой? — Он взглянул на Мясоедова.
— Да вроде как, — Жора тоже придвинул свою рюмку, — до передачи денег все равно будем порожняком сидеть да умные лица делать.
— Ну а как иначе. — Разлив самогон по рюмкам, командир местного ОМОНа пригладил усы. — Вы же москвичи, вам без умного лица никак нельзя. Люди не поймут. Давайте за ваши умные лица и выпьем. — Он поднял рюмку.
Чокнувшись с ним, а затем и с Фишманом, Мясоедов залпом опрокинул самогон в рот и довольно ухнул.
— Тебя, Серега, послушать, у нас весь ум только в лицах. В черепушках уже нет ничего.
— Вот ты точно москвич. — Усач спокойно поставил рюмку на стол. — Все вы такие обидчивые, слова не скажи. Я ж к чему говорю, не к тому, что у тебя в котелке пусто. А к тому, что у тебя еще и лицо должно показывать, какой ты весь из себя ума палата. А иначе не солидно будет. Вот нам, казакам, проще, нам умное лицо отродясь делать не надо было. Кому его в степи показывать?
