— Где ребенок?
Женщина не сразу вышла из состояния оцепенения. Она некоторое время пристально рассматривала Матвейчука. Словно не понимая, кто он такой и что делает в этом доме, затем перевела взгляд на автоматчиков.
— Где ребенок, Светлана Петровна? — уже более нетерпеливо повторил свой вопрос Матвейчук.
Миронова вновь взглянула на него и неуверенно улыбнулась.
— Здесь она, под ковриком.
Владимир Евгеньевич кивнул. Один из автоматчиков тут же отбросил в сторону лежащий на полу ковер, другой открыл крышку погреба и посветил вниз фонарем.
— Здесь она, жива! — крикнул он и стремительно соскользнул вниз.
— А вон лестница, у стеночки, — все так же ласково улыбаясь, сказала Светлана Петровна, — а то ведь без лестницы не выбраться.
Два мотоцикла на полной скорости мчались по загруженной дороге, один за другим обгоняя попутные автомобили. На самом деле оба мотоциклиста знали, что спешить им незачем. В Мишустино Булгакова ждала целая группа отлично подготовленных бойцов, и от того, успеют ли к ним присоединиться Фишман с Мясоедовым или нет, ничего не могло измениться. Однако Леонид решил, что будет несправедливо, если они, прокатавшись целый день, не примут участия в задержании.
— Какое ни есть, а все веселье, — резюмировал он после того, как они узнали, что Миронова уже задержана, а ребенок освобожден. — Трасса полная, фур много. Если быстро погоним, то должны первыми прийти.
— Ну значит, погнали, — кивнул Жора, опуская щиток.
— Куда поедет Булгаков после передачи денег, сюда? — вернувшись в дом, приступил к допросу Матвейчук.
— Да, он должен приехать, — кивнула Миронова.
— Какая у него машина, грузовик?
— Нет, грузовик на какой-то стоянке, под Ростовом. У него белый «рено».
— Номера какие?
— Я не знаю, — Миронова покачала головой, — он всегда ставит новые.
— Ну что же, значит, будем ждать его здесь, — заключил подполковник. — Он будет звонить?
Миронова ответила не сразу:
— Да, он обычно звонит, спрашивает, как дела.
— И что вы ему обычно отвечаете? У вас есть какое-то кодовое слово?
— Что? — Ее брови удивленно подскочили. — Слово? Нет, ничего такого у нас нет. Я просто говорю, что жду его.
— Вот и сейчас будете ждать, — усмехнулся Матвейчук, — а потом ответите на звоночек. Спокойно так, ласково ответите.
— А зачем мне это? — Миронова попыталась взглянуть подполковнику в глаза. — Вы ж меня все равно не отпустите.
— Чего? — опешил Матвейчук. — Отпустить? Может, еще орден дать? И премию? Хотя, зачем вам премия, у вас и так денег полно. Кстати, о них тоже сейчас поговорим. На вас убийство висит, понимаете? Убийство ребенка! За это пожизненное дают, если вы не в курсе.
— Я в курсе, — Миронова чуть шевельнула губами, — я не хотела, чтобы он умер.
— Ой, не хотела она, — скривился Владимир Евгеньевич, — думала, деньги сами собой с неба падать будут? Ты теперь, если хочешь, чтобы кто-то слушал, чего ты там хотела или не хотела, сделаешь так, чтобы дружок твой сюда спокойно приехал. А мы его здесь спокойно повяжем. А ежели что-то будет не так, то мы его все равно повяжем, я тебя уверяю, а вот тебе уже веры ни в чем не будет. А пожизненно — это, я тебе скажу, долго. Это очень долго. Так что, договорились?
Миронова молча кивнула. Матвейчук удовлетворенно кивнул в ответ и, нажав кнопку на пульте, вновь включил телевизор.
Час спустя, когда под оживленную болтовню экспертов, обсуждающих предстоящий в следующем году подъем отечественной экономики, подполковник начал засыпать, раздался звонок. Матвейчук вскочил с дивана и подскочил к столу, на котором лежал телефон.
— Кто тут у нас? Ромик, замечательно.
Он схватил смартфон и подошел к Мироновой.
— Надеюсь, вы меня не подведете.
— Не подведу, — прошептала Светлана и протянула руку к мобильнику.
Затаив дыхание, Матвейчук вслушивался в разговор.
— Привет… Да, все хорошо… Приезжай, жду тебя.
Миронова вернула телефон подполковнику.
— Все так, как вы хотели? — Она пристально смотрела на Матвейчука.
— Молодец, зачтется, — усмехнулся Владимир Евгеньевич, — он скоро здесь будет?
— Сказал, минут через двадцать.
— Ну и отлично. Можешь пока еще телевизор посмотреть. Вон, говорят, в следующем году экономика подниматься начнет. К тому времени, как ты выйдешь, уже совсем поднимется.
— Да, все хорошо.
— Мне еще минут двадцать ехать, не меньше.
— Приезжай, жду тебя.
— Целую.
Он опустил стекло и выкинул телефон на дорогу. «Все хорошо», — именно эта фраза означала, что что-то пошло не так. Он всегда считал, что кодовая фраза должна быть самой простой, самой очевидной. Как еще должен ответить человек на вопрос: «Как дела?» Кто сможет догадаться, что правильный ответ был «Все нормально», а фраза «Жду тебя» означала, что она ждет его не одна?
Как же так вышло? Случайно или они отследили телефон Светланы? Но как? Неужели у нее хватило ума сделать кому-то звонок? От злости он с силой стиснул руль так, что пальцам стало больно. Но сейчас боли он не чувствовал, слишком много адреналина было в крови. Интересно, что рассказала им Светлана? В любом случае стоит исходить из того, что она сказала все. Все, что знает. Это значит, полиции известно, кто он, как он выглядит и на чем он сейчас едет. Лежащие на руле руки чуть ослабили хватку. Было ясно, что ехать дальше в сторону Мишустино нет никакого смысла. Грузовиком, скорее всего, тоже не удастся воспользоваться. Самый лучший вариант — это двинуть в сторону Ростова, не доезжая до города, где-нибудь бросить машину так, чтобы ее не сразу нашли, и добираться дальше на одном из пригородных автобусов, вряд ли их будут проверять прямо сегодня. Ну а потом с такими деньгами исчезнуть будет не так уж и сложно. С учетом тех денег, что он получил сегодня, у него почти полтора миллиона долларов, а это значит: все не так уж и плохо. Жаль только, что он ничем не сможет помочь Светлане.
Он взглянул на встречную полосу, до несущегося навстречу внедорожника было еще метров двести. Должен успеть. «Дастер» — машинка маленькая, радиус разворота у него короткий. Сейчас развернется на противоположную обочину, пропустит джип и тихонечко двинет в обратном направлении. Притормозив, он до отказа вывернул руль влево, намереваясь развернуться прямо через сплошную, и тут же автомобиль содрогнулся от мощного удара.
Вырвавшийся вперед Мясоедов разогнал «Хонду» до ста километров. Конечно, можно было прибавить еще, но дорога была довольно узкой, и ему периодически приходилось возвращаться на свою полосу, уступая дорогу несущимся навстречу большегрузным машинам. Но сейчас впереди было относительно свободно, лишь вдалеке был виден одинокий внедорожник, но это не фура, с ним можно разъехаться и не возвращаясь в поток, уныло плетущийся за медлительной бетономешалкой. Жора крутанул рукоятку, и мотоцикл послушно ускорился, на электронном табло замелькали обозначающие скорость цифры. Сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят… Не включая поворотника, белый «дастер» резко повернул влево, намереваясь развернуться, и перегородил Мясоедову дорогу. В последний момент Жора дернул руль в сторону, но уйти от столкновения было уже невозможно. На полной скорости красная «Хонда» влетела в левое крыло «дастера», заставив автомобиль покачнуться. Сам мотоцикл после удара подбросило вверх, а Мясоедов, перелетев через капот белой машины, с силой ударился об асфальт и покатился навстречу стремительно приближающемуся внедорожнику. «Похоже, вывихом плеча не отделаться» — это было последнее, о чем Жора успел подумать, вылетев из седла мотоцикла. В следующее мгновение холодная темнота асфальта поглотила его сознание.
