В 6:48 Сушон решил прекратить бомбардировку — из-за тумана, все еще затруднявшего видимость, и не в последнюю очередь из-за интенсивного ответного огня русских береговых батарей. Он громко заявил о себе, атаковав Севастополь и ударив по главной российской базе на Черном море. Всего «Гёбен» сделал сорок семь залпов главным калибром и двенадцать залпов из других орудий, не нанеся ощутимого урона, за исключением того, что испугал жителей Севастополя и дал защитникам города попрактиковаться в стрельбе. Через несколько минут немецкий линкор сменил курс и исчез из виду. Русские береговые батареи выпустили не менее 360 снарядов
[964]. Три залпа одной из береговых батарей накрыли «Гёбен», но снаряд, попавший в его дымовую трубу, не разорвался. Поэтому повреждения немецкого линкора были поверхностными. Не пострадали и береговые оборонительные укрепления русских. Исключение составляла батарея № 16 «Генерал Хрулев», расположенная между деревней Учкуевка и устьем реки Бельбек. Во время перестрелки с «Гёбеном» внутренний взрыв разрушил одно из четырех 10-дюймовых орудий образца 1895 г.; погибли шесть и были ранены одиннадцать человек, один из которых позже скончался. Благодаря энергичным действиям штабс-капитана Мироновича и его подчиненных, которые погасили огонь, угрожавший перекинуться на пороховые погреба, удалось избежать еще больших жертв
[965]. Ни один из кораблей Черноморского флота, за исключением «Георгия Победоносца», дежурившего в Севастопольской бухте, не открывал огонь в этом бою. Когда «Гёбен» скрылся из виду, экипаж этого линкора-ветерана дал три залпа из 6-дюймовых носовых орудий, но расстояние до противника уже было слишком велико, и залп лег большим недолетом
[966].
Эбергард поступил разумно, решив не выводить флот в море и не преследовать «Гёбен»: преимущество немцев в скорости делало погоню безнадежной затеей; при этом следовало учитывать риск, что вышедшие из Севастополя корабли могут попасть на минные поля, установленные противником. Вероятно, именно на это и рассчитывал Сушон. Однако в тот же день все же произошло одно короткое боестолкновение. Совершенно случайно «Гёбен» наткнулся на небольшую группу русских кораблей, состоявшую из минного заградителя «Прут» и трех эсминцев, которую возглавлял «Лейтенант Пущин». Когда «Гёбен» открыл огонь, командир «Прута» решил затопить корабль — разумное решение с учетом груза из 110 мин. К удивлению противника, «Лейтенант Пущин» не обратился в бегство, а, несмотря на плотный огонь противника, предпринял дерзкую торпедную атаку на «Гёбен». Эту казавшуюся самоубийственной атаку остановили только два прямых попадания 150-мм снарядов «Гёбена». Однако скоротечный бой «показал агрессивную тактику Черноморского флота», оперативный подход, который адмирал Эбергард искусно демонстрировал в следующие месяцы войны
[967].
Материальный ущерб для российского Черноморского флота и инфраструктуры его базы в Севастополе был незначительным, за исключением ущерба в Новороссийске, но национальная гордость и репутация страны получили определенный удар. В ответ 2 ноября 1914 г. Россия объявила войну Османской империи. 5 ноября ее примеру последовали Франция и Британия. В докладе кайзеру Вильгельму II от 3 ноября Сушон с гордостью рассказывал, как он убедил Энвер-пашу одобрить операцию против российских портов. Он договорился, что, если военный министр Турции будет вынужден объяснить бомбардировку личной инициативой немецкого адмирала, «Гёбену» обеспечат возвращение в Босфор. Описывая операцию, Сушон критически отзывался о действиях турецких кораблей, презрительно отмечая, что их «личный состав проявил себя без исключения полностью неспособным». «Достаточного улучшения» эффективности турецких экипажей добиться не удалось — «слишком велика леность». Успех, докладывал он, «можно отнести на образцовые действия и профессиональную подготовку немецкого личного состава, его профессионализм, железную волю и ожесточение»
[968]. Однако экипажам Сушона, еще не сталкивавшимся с русским флотом на море, вскоре предстояла новая проверка боем.
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ И ВИЗИТЫ ИМПЕРАТОРА
Хотя война пришла в Севастополь 29 октября 1914 г. вместе с бомбардировкой города немецкими кораблями, тремя месяцами раньше город уже стал свидетелем вывода почти всех армейских подразделений — после всеобщей мобилизации, объявленной в России в конце июня. Согласно первоначальному плану развертывания войск, утвержденному Генеральным штабом, 13-я дивизия 7-го корпуса присоединялась к 8-й армии Брусилова, которая сосредоточивалась в окрестностях Проскурова (современный Хмельницкий) на западе Украины. Это была самая южная из русских армий, развернутых против Австро-Венгрии. С началом активных боевых действий 7-й корпус, находившийся на правом фланге 8-й армии, участвовал в стремительном русском наступлении через реку Гнилая Липа, в результате которого 2 сентября 1914 г. деморализованная австро-венгерская 3-я армия оставила город Лемберг (впоследствии Львов)
[969]. Однако к тому времени уже было очевидно, что многие севастопольцы из Брестского и Белостокского полков не вернутся домой. Потери на Восточном фронте (как и на Западном) в первый период войны оказались чрезвычайно высокими: современная полевая артиллерия и пулеметы уничтожали пехотные соединения, не предназначенные и не обученные иметь дело с такой огневой мощью
[970].
После того как Россия объявила войну Турции, Черноморский флот получил разрешение проводить наступательные операции. 4 ноября Эбергард вышел из Севастополя. Он планировал вступить в бой с «Гёбеном», заманив его на новое минное поле, установленное перед Босфором, и разрушив турецкие объекты в Зонгулдаке на северном побережье Анатолии. Этот порт снабжал углем не только турецкий флот, но и город Стамбул — по этой причине он оставался одной из главных целей на протяжении всей войны и впоследствии был блокирован. Тем временем еще до решающего морского сражения русские корабли потопили три турецких транспорта. 7 ноября, когда боевая эскадра Эбергарда вернулась в Севастополь, «Бреслау» обстрелял порт Поти на побережье Кавказа, и это событие привело в ярость Ставку Верховного главнокомандующего, полагавшую, что главным приоритетом Эбергарда должна быть защита российского побережья. Однако главнокомандующий Черноморским флотом настаивал, что эта задача может быть выполнена только путем устранения главной угрозы — «Гёбена»
[971]. Возможность для достижения этой цели не заставила себя долго ждать. 15 ноября Эбергард вышел из Севастополя и взял курс на турецкий порт Трапезунд (ныне Трабзон); 16-го числа, после бомбардировки этой важной базы снабжения турок, эскадра повернула назад, к Севастополю. На следующий день Сушон вышел из Стамбула; «Гёбен» и «Бреслау» намеревались перехватить русские корабли к югу от Крыма. Столкновение, к которому стремились обе стороны, произошло вскоре после полудня 18 ноября 1914 г., в плохую погоду, приблизительно в 30 километрах южнее мыса Сарыч.
