Хопман прибыл в Севастополь 9 мая и быстро наладил контакт со своим коллегой вице-адмиралом Хубертом фон Ребейр-Пашвицем, который в июле 1917 г. сменил Сушона на посту командующего немецкой Средиземноморской эскадрой и объединенными болгаро-турецкими военно-морскими силами. Два офицера связи Хопмана при штабе Коша, капитан Георг Водарц и капитан третьего ранга Эрик Шлюбах, познакомили его с ситуацией в городе. «Обстановка в Севастополе остается неспокойной», — подчеркнули они. Рабочие «не выражают энтузиазма», и город «полон моряков». Более того, в распоряжении генерала Эглофштайна имеются только «четыре батальона, три батареи полевой артиллерии и кавалерийский эскадрон» — слишком мало для контроля такого большого города, как Севастополь. Следующим утром два адмирала встретились на «Гёбене», чтобы подробно обсудить ситуацию. Ребейр-Пашвиц сообщил, что турецкое правительство поддержит создание татарской республики в Крыму и намерено включить это новое государственное образование в сферу своего политического влияния
[1045]. Хопман понял, что в такой сложной политической обстановке ему придется изъять в пользу немецкого правительства как можно бо́льшую часть Черноморского флота, инфраструктуры и ценного военного снаряжения в Севастополе.
Хопман был не только ведущим техническим специалистом немецкого флота, но и талантливым стратегом, прекрасно разбиравшимся в политических нюансах запутанных и нестабильных взаимоотношений между Германией, Украиной, Россией и Крымом. Например, в подробной записке, отправленной в Берлин 27 мая 1918 г., он предложил глубокий анализ международного положения. Хопман критиковал тех, кто требовал расчленения России и дальнешего господства в ней Германии. Уважая внутреннюю силу русского народа, основанную на «общности языка, религии и культуры», он считал Россию не «умирающим стариком», а «сильным молодым человеком» (ein kräftiger Bursche), который лежал в сильной лихорадке и поэтому был совершенно беззащитен, но который обязательно «выздоровеет». В частности, Хопман писал, что «мы не можем разделить русскую нацию». Однако он определенно ошибался, когда утверждал, что «Украина и Великороссия всегда будут стремиться к объединению под действием стихийных сил»
[1046].
Перейдя от политической сферы к практическим задачам, стоявшим перед немецкими оккупационными силами в Севастополе, две недели спустя Хопман писал о том, что рабочие доков «после нашего прибытия немедленно объявили забастовку, официального прекращения которой удалось добиться после долгих переговоров». Часть забастовщиков хотела вернуться к работе, другие, находившиеся «под влиянием большевиков», отказывались. Доки предназначались для ремонтных работ и были гораздо удобнее, чем в Николаеве, где строились корабли. Более того, в Севастополе имелись большие запасы материалов, необходимых для немецкого флота, в том числе «медь, бронза, асбестовая набивка и пеньковые канаты». Если не считать проблем с промышленностью, первый период оккупации был для немцев «медовым месяцем». «Жизнь здесь, — писал Хопман, — полностью мирная. До сих пор не было никаких беспорядков, а улицы заполнены праздношатайками обоего пола». Несмотря на очень высокие цены, «места для развлечений, гостиницы и театры переполнены»
[1047]. Какое-то время немцы и русские, не испытывавшие друг к другу особой любви, мирно сосуществовали, как, например, в Морском клубе, где «немецкая армия заняла первый этаж, а второй оставила русскому флоту» и где они «холодно отдавали друг другу честь» у общего входа
[1048]. Это было очень необычное время.
Хотя в середине июня 1918 г. обстановка в Севастополе выглядела неизменной, если не считать нескольких забастовок, но общая политическая ситуация запутывалась все больше. По мере того как усиливалось напряжение между Украиной и Крымом, в регионе росло влияние большевиков. В конце апреля, еще до оккупации Крыма, Кош встречался в Симферополе с представителями татарского курултая. Его попытки достичь соглашения с бывшим главой татарского народного собрания Джафером Сейдаметом и сформировать устраивающее немцев крымское правительство ни к чему не привели: требования Сейдамета об образовании независимого ханства представлялись Кошу чрезмерными. Поэтому формирование новой администрации было поручено более покладистому человеку, литовскому татарину и генерал-лейтенанту царской армии Матвею Сулькевичу. Но тут поспешил вмешаться Киев, и 12 июня правительство Скоропадского вручило германскому послу барону Альфонсу фон Шварценштайну ноту о необходимости присоединения Крыма к Украине. Сулькевич не мог на это пойти, и 25 июня новое крымское правительство объявило о независимости полуострова от России и Украины и ввело крымское гражданство
[1049].
Затем возникли странные споры о таможне между Украиной и Крымом, хотя обе территории находились под немецкой оккупацией. В сентябре Скоропадский обострил ситуацию, блокировав полуостров, что вынудило крымское правительство присоединиться к Украине на правах автономии
[1050]. Отчасти по этой причине (хотя были и другие факторы, в частности неминуемое окончание немецкой оккупации после поражения Германии на Западном фронте и подписания Компьенского перемирия 11 ноября 1918 г.) 16 ноября администрацию Сулькевича сменило новое антисоветское и антисепаратистское правительство во главе с Соломоном Крымом, либеральным политиком и караимом по происхождению
[1051].
Весь этот период татарские националисты не отказывались от стремления к полной независимости. 21 июля они направили немецкому верховному командованию письмо, в котором заявляли: «Крымский татарский народ, который благодаря падению Крымского ханства 135 лет тому назад подпал под русское иго, счастлив иметь возможность довести о своих политических надеждах до сведения германского правительства»
[1052]. Утверждая, что представляют большинство населения (намеренное преувеличение, поскольку на самом деле их было 30 %), они выдвигали следующие требования: «Преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство, опираясь на германскую и турецкую политику; достижение признания независимости Крымского ханства у Германии, ее союзников… образование татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от господства и политического влияния русских»
[1053]. Почти сто лет спустя, в марте 2014 г. часть татар и украинцев объединилась в противостоянии повторному присоединению Крыма Россией.
