Пока в 1918 г. решалась судьба Крыма, 11–12 июня большевики предприняли дерзкую десантную операцию на побережье Азовского моря к западу от Таганрога. Отряд численностью около десяти тысяч человек разгромил город; это была часть более масштабной операции, предназначенной для ослабления и в конечном счете уничтожения Украинского государства. Германия проявляла все большее недовольство, поскольку большевики не позволяли ей завладеть кораблями Черноморского флота, стоявшими в гавани Новороссийска. 14 июня Германия потребовала, чтобы корабли вернулись в Севастополь не позднее 19 июня, гарантировав, что после окончания войны флот будет возвращен России. Если Россия не выполнит этого требования, начнется наступление на всех фронтах. В ответ на этот ультиматум Ленин издал тайное указание затопить корабли. Однако в экипажах мнения разделились. 19 июля восемь кораблей, включая «Волю», направились в Севастополь, а дредноут «Свободная Россия» и пять эсминцев были затоплены в Новороссийске.
Брожение усиливалось и на немецком флоте. 28 июля состоялось тайное матросское собрание на борту «Гёбена», который стоял на ремонте в севастопольских доках. Собрание обнаружили, и шестьдесят немецких моряков были арестованы по подозрению в симпатии к большевикам. Впоследствии советские источники утверждали, что нескольких человек расстреляли за подстрекательство к мятежу
[1054].
Крым и Севастополь оставались под немецкой оккупацией все лето и начало осени, когда положение Центральных держав серьезно осложнилось, вместе с чем ослаб боевой дух и уверенность Хопмана. Серия крупных наступлений Людендорфа на Западном фронте остановилась после второго сражения на Марне в середине июля. 8 августа начались наступательные операции союзников, и в результате так называемой стодневной кампании немецкие войска оттеснялись все дальше на восток, к Рейну. Перемирие, заключенное 11 ноября, в значительной степени было обусловлено выходом из войны союзников Германии, а также усиливавшимися беспорядками внутри страны, в результате которых 9 ноября кайзер Вильгельм II отрекся от власти. В России Добровольческая армия сражалась с Красной армией на Кубани, и боевые действия вскоре распространились на Крым. Плохие новости для немцев приходили со всех фронтов.
Уже в середине октября Хопман столкнулся с двумя проблемами: как устранить вновь возникшую угрозу со стороны большевиков и как защитить Севастополь от возможной атаки сил Антанты. Для решения первой проблемы Хопман обсуждал с местной властью возможность формирования местной гвардии (Schutzwache), которая «в случае неожиданного ухода немецких войск обеспечит защиту жизни и собственности». Международные новости, в том числе предложение Турции от 18 октября 1918 г. о заключении сепаратного мира, почти ежедневно «вызывали слухи о появлении флота Антанты у Севастополя». По мере того как «конец» становился «все ближе», Хопман все больше беспокоился о том, что у него слишком мало сил для защиты Севастополя, а береговые батареи находятся в неудовлетворительном состоянии — многие из них были разграблены и испорчены. Хопман надеялся на возвращение в состав флота «Воли» и радовался, что «Кагул» приведен в частичную боеготовность, наивно полагая, что экипажи этих кораблей будут с кем-нибудь сражаться, не говоря уже о флоте союзников
[1055].
Перемирие 11 ноября Хопман называл «самым черным днем во всей немецкой истории». Через две недели британские, французские и итальянские корабли были радостно встречены в Севастополе. На следующий день (12 ноября) Хопман получил приказ эвакуировать немецкие силы из Крыма. Эта сложная задача, сразу понял Хопман, требовала переговоров с представителями военно-морского флота Антанты, а также их согласия. Как это ни странно, свои услуги в качестве посредника предложил бывший командующий Черноморским флотом адмирал Колчак. Его предложение было отвергнуто. Вскоре он уже командовал силами Белой армии в Сибири.
11. Интервенция союзников и Гражданская война в России
Русские люди! Ведя неравную борьбу с угнетателями, Русская Армия защищала последний клочок России, на котором сохранились закон и справедливость.
Воззвание генерала Врангеля, 1920
[1056]
ГОСУДАРСТВА АНТАНТЫ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ
Многие самые кровавые и жестокие конфликты в мире были гражданскими войнами, и горький опыт России, Украины, Крыма и Севастополя в период 1918–1920 гг. не стал исключением. Как отмечал один из ведущих историков Гражданской войны в России Брюс Линкольн, «трагедии, формирующие истории государств… оставляют незаживающие шрамы, поскольку поражение в гражданской войне уничтожает принципы, за которые сражались проигравшие, а победа поднимает убеждения победителей до уровня новой самоочевидной истины, которая меняет судьбу страны»
[1057]. Война стала причиной огромных разрушений и гибели десятков тысяч человек — матросов, солдат и гражданского населения — в Крыму и Севастополе. Борьба между большевиками и контрреволюционной Белой армией за полуостров и главную военно-морскую базу на юге России стала эпилогом этого ужасного конфликта.
Обычно в трудах о Гражданской войне в России судьбе Крыма и Севастополя уделяется не слишком много внимания, однако происходившие там события во многом характерны и для других частей Российской империи. Конфликт был обусловлен не только внутренними столкновениями разных идеологических и политических платформ. Интервенция союзников — Антанты — в Россию, изначально предназначенная для того, чтобы помешать захвату немцами значительного количества вооружений и боевой техники, вылилась в попытки ограничить распространение власти большевиков посредством активной поддержки Белого движения
[1058]. Это обстоятельство существенно повлияло на интенсивность и продолжительность конфликта.
Победителю, Советской России, было выгодно преувеличивать влияние иностранной интервенции — иначе чем еще объяснить, что необученная и разлагающаяся Белая армия сопротивлялась так долго? В то же время советские историки, наоборот, иногда приуменьшали значение интервенции союзников, желая показать, что большевики были достаточно сильны, а их победа в Гражданской войне — неизбежна. Страны, решившиеся на интервенцию, не только недооценили сложность ситуации в революционной России, но и проявили непоследовательность в своем подходе, а зачастую не координировали свои действия
[1059]. Но что еще хуже, их несогласованные усилия в конечном итоге оказались тщетными, поскольку негодная политика (результат непонимания ситуации) усугублялась плохой стратегией с неопределенными конечными целями и недооценкой доступных средств
[1060].
