15 апреля поредевшие дивизии V корпуса достигли Ялты и сумели выгадать несколько часов отдыха, прежде чем вновь двинуться по приморской дороге к Алупке и дальше, чтобы найти безопасное убежище в Севастополе, который теперь защищали немногочисленные румынские горные стрелки. На следующий день последние подразделения V корпуса вошли в крепость. Части 19-го танкового корпуса русских уже рвались к городу, но были остановлены румынами.
Те, кто пережил тяжелый марш в Севастополь, чувствовали себя счастливчиками. Вместе со своими товарищами из XLIX корпуса и остатками румынских формирований они теперь мечтали о своевременной эвакуации из Севастополя в Румынию. Однако для многих эти мечты так и остались мечтами. Русское население Крыма радостно приветствовало советские войска, освобождавшие город за городом — с 13 по 16 апреля от врага были очищены Феодосия, Судак, Алушта и Ялта на западном побережье полуострова. Для них закончились ненавистная оккупация и угнетение, длившиеся больше двух с половиной лет.
За время оккупации Ялта пострадала не слишком сильно. Алла Васильевна Ханило, которой во время войны было четырнадцать лет, вспоминала «искреннюю радость освобождения». Она говорила, что город в основном «спас себя сам». Немцы — как и коммунисты до них — организовали лечение раненых и выздоравливающих в многочисленных санаториях Ялты. Советские бомбардировщики, «причинившие больше разрушений, чем немецкие», не атаковали эти здания, сосредоточившись на доках и складах лесоматериалов
[1513]. В 1946 г. Алла Васильевна поступила на работу в музей Чехова. Она обнаружила, что оккупанты с уважением отнеслись к дому великого русского писателя — его библиотека осталась в целости и сохранности. «Возможно, — высказывала предположение она, — ее помогло сохранить множество немецких книг и переводов Чехова». Но в равной мере могло повлиять и присутствие сестры Чехова Марии Павловны (директора музея), а также тот факт, что в доме квартировали немецкие офицеры, в том числе некий майор Бааке
[1514].
РЕШАЮЩЕЕ СРАЖЕНИЕ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ В АПРЕЛЕ — МАЕ 1944 Г.
Йенеке вызвал недовольство Гитлера, приказав без разрешения командования отвести семнадцатую армию в Севастополь. Фюрер обвинил его в неподчинении и панике. Тем не менее ситуация, созданная наступлением советских войск в Крыму, вынудила Гитлера признать необходимость передислокации, но при непременном условии, что Севастополь будет удерживаться до дальнейшего распоряжения, и поэтому фюрер дал указание «боевые соединения не эвакуировать». Воспользовавшись относительной самостоятельностью, Йенеке 12 апреля приказал начать эвакуацию в Констанцу. Таким образом в Румынию были благополучно переправлены служащие вермахта, чиновники гражданской и военной администрации, тыловые службы и прочий вспомогательный персонал. К началу мая удалось эвакуировать приблизительно 100 тысяч человек. Остатки семнадцатой армии, около 124 тысяч человек (78 тысяч немцев и 46 тысяч румын), остались оборонять Севастополь. Примечательно, что в официальной немецкой истории утверждается, что «численность боевых войск» составляла только «около 20 000»
[1515]. На первый взгляд это очень мало — всего две дивизии. Однако большинство дивизий, с боями пробившихся с севера и востока Крыма, понесли тяжелые потери. Например, в 73-й пехотной дивизии не хватало 79 % личного состава
[1516]. Большинство тяжелого вооружения было утрачено на марше. По официальным данным, потери немцев за девять дней боев составили 13 131 человек, а румын — 17 652 человека, и еще не менее 13 тысяч считались пропавшими без вести
[1517].
Название «крепость Севастополь» — такая же метафора, как «крепость Крым». После взятие города Манштейном в июле 1942 г. работы по ремонту и восстановлению бывших линий обороны советских войск почти не проводились. Разрушения были велики, и это потребовало бы много времени, рабочих рук и материалов, однако вызывает удивление, что Йенеке, военный инженер по образованию, не уделял должного внимания оборонительным сооружениям. Немецкая береговая артиллерия охраняла море, а не сушу; мощные береговые батареи № 30 и № 35 были так сильно разрушены, что их восстановление требовало сил и средств, которыми Йенеке не располагал. Лихорадочные попытки наверстать упущенное в последние несколько недель не могли превратить Севастополь в ту крепость, какой город был в июне 1942 г. Утверждения советских и российских историков о том, что перед решающим сражением за город оборонительные сооружения были значительно усилены, можно отнести к пропаганде, призванной подчеркнуть подвиг освободителей Севастополя
[1518].
Немецкая авиация, потерявшая все свои главные базы в Крыму, действовала только с небольшого аэродрома на Херсонесском полуострове. 25 апреля в строю оставались всего сорок шесть боевых самолетов, в том числе шестнадцать истребителей и двадцать один штурмовик. Единственным спасением была 9-я зенитная дивизия, сохранившая 73 % своего тяжелого вооружения и 68 % легкого. Но пехотные дивизии во время отступления к Севастополю лишились более двух третей полевой артиллерии
[1519]. Более того, соотношение сил между атакующими и обороняющимися в апреле 1944 г. в пользу 4-го Украинского фронта было гораздо выше, чем в пользу одиннадцатой армии двадцатью двумя месяцами раньше. Теперь фронт под командованием Толбухина включал Приморскую армию, во главе которой поставили генерал-лейтенанта Кондрата Семеновича Мельника. Всего для решающей битвы за Севастополь советское командование сосредоточило двадцать девять стрелковых дивизий, усиленных танковым корпусом, с общей численностью до 470 тысяч человек.
Собрав всех, кто мог держать в руках оружие, семнадцатая армия довела численность своих боевых частей до 64 тысяч человек. Как показано в табл. 15.2, сюда входили не только немецкие и румынские войска, но и подразделения флота и авиации. Основу обороны Севастополя составляли пятнадцать гренадерских полков пяти немецких «дивизий», усиленных общевойсковыми румынскими и немецкими батальонами, в том числе спешно сформированными «дежурными частями». Йенеке и его подчиненные решили сосредоточить большую часть своих сил на главной линии обороны, которая совпадала со старым советским периметром обороны на севере и северо-востоке, а затем шла на юг к Балаклаве параллельно восточному склону Сапун-горы. У них не хватало сил для формирования резервов на уровне армии или корпуса, не говоря уже о слабой второй линии обороны. Тем не менее немецкое командование поступило разумно, укрепив позиции на Херсонесском полуострове, предназначенные для обеспечения эвакуации. 16 апреля Йенеке издал приказ по армии под номером 3, в котором говорилось: «В защите крепости нет места отступлению. За нами только… крепость и Черное море»
[1520].
